Иннокентий Соколов - Бог из глины

Почему-то этот вопрос даже и не приходил в голову Надежды. Раньше она не задумывалась о том, кого хочет больше — сына или дочь. Скорее всего она бы одинаково любила и озорного мальчишку, и проказницу дочурку.

— Ну, кто? — Надежда вытянула шею, пытаясь подсмотреть, что там на экране. Какие-то пятна — ничего не разобрать. Как она может что-либо увидеть на этом экране?

— Прячется, не хочет показывать… Так, ага…

Надежда затаила дыхание.

— Девочка… Да… Точно — девочка.

(Еще одна маленькая Надя Жданова)

— Фотографию хотите? — медсестра посмотрела на Надю, и та кивнула головой.

Медсестра ткнула кнопку, и что-то загудело в недрах умной машины. Раздался непонятный стрекот, машина поднатужилась, и из расположенной сбоку щели, выплюнула небольшой, сантиметров десять на десять, снимок.

— Держите мамаша — медсестра протянула снимок.

В мельтешении пятен, Надежда пыталась угадать очертания малыша. Она повертела снимок и так и сяк. Ничего не разобрать. Она жалобно посмотрела на медсестру.

— Ну смотрите — медсестра развернула снимок — вот головка, вот ножки, вот тут сердечко…

И как только она это сказала, Надежда тут же рассмотрела все. С фотографии, улыбаясь, на нее смотрел ребенок. Ее ребенок, ее малыш…

Медсестра протянула салфетку, чтобы Надежда оттерла гель. С трудом, убрав остатки смазки, Надежда натянула футболку, и погладила рукой живот.

Медсестра улыбнулась на прощание, и вновь повернулась к аппарату, подготавливая его к следующему обследованию.

Надежда вышла на улицу. Несмотря на то, что увиденный сон казался уже чем-то далеким, Надежда все равно испытала странное облегчение, покинув стены женского отделения. Она уселась за руль и вновь достала из сумочки фото.

Первая фотография. А сколько их будет еще…

Детские забавы, первый звонок, выпускной, свадьба — большие и маленькие, радостные и не очень, — но эта навсегда останется для нее самой лучшей.

(Хей, детка — это лучший снимок в твоей жизни, не так ли?)

— Лучший снимок — прошептала Надежда, и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала фотографию.

Теперь, когда все тревоги (или почти все) остались позади, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ей хотелось кричать, чтобы все знали о том, как она счастлива. Надежда улыбнулась.

(Ты просто толстая, счастливая дурочка…)

Да, все так, она счастливая дурочка, и пускай кому-то это кажется смешным — Надежде было наплевать на все, теперь, когда у нее появилась цель, она почувствовала, что стала немножко другой, и маленькое фото в ее руках, было тому лишним подтверждением.

Надежда осторожно положила фотографию обратно. Нужно припрятать ее так, чтобы она преждевременно не попалась на глаза мужу.

Оставался еще один вопрос. Должна ли мама знать о ее маленьком секрете?

Надежда откинулась на сиденье. С одной стороны было бы нехорошо утаивать от нее радостную новость, но с другой… С другой стороны, как только мать узнает о том, что скоро станет бабушкой, тогда и небу станет жарко. И, конечно же, будущий папа тотчас же узнает о случившемся. Уж мама постарается. И тогда…

(О, что будет тогда, мы уже с тобой представляли…)

Нет — Надежда упрямо мотнула головой. Никто не помешает ее счастью. Конечно, она расскажет всем, кому следует. Но… только тогда, когда посчитает нужным.

Чуть позже…

— Придется потерпеть — прошептала Надежда, и в который раз улыбнулась жалкой, беспомощной улыбкой.

Потерпеть, храня под сердцем маленькую тайну. Совсем немного. Самую малость. Какие-нибудь два-три месяца.

А пока что, неплохо было бы завести этот драндулет, и без приключений добраться домой. Тем более, после всех этих переживаний (страшных снов), ей ужасно хотелось есть. Голод был таким, что она казалось, была готова грызть дерматиновую обивку сидений. Надежда потянулась рукой. Где-то там, на заднем сидении примостился полиэтиленовый пакет.

По дороге в больницу, Надежда купила огромную сладкую булку, и теперь, прямо за рулем, аппетитно умяла ее, не обращая ни на что внимания, оставив на коленях и на полу множество белых крошек. В последнее время приходилось есть за двоих. А кому не нравится, тот пусть катится ко всем чертям — рассудила она, отряхивая крошки.

(Ко всем чертям, детка — совершенно верно. У нас теперь свои планы!)

Надежда довольно потянулась, и завела машину. Выехала со стоянки, остановилась, пропуская встречный автомобиль. И уже заняв нужную полосу, почувствовала, что чего-то не хватает.