Владимир Моисеев - Внутреннее задержание [СИ]

В каюту настойчиво постучали. Зимин не сразу сообразил, кто бы это мог быть, но потом вспомнил, что на буксире кроме него находится только один человек — хозяин космолетчик. Его следует впустить, это будет правильно. Зимин инстинктивно бросил взгляд в правый нижний угол экрана блокнота, оказалось, что он возится с текстом уже три часа. За работой время летит незаметно.

— Как дела? Протечек нет? — спросил космолетчик, Зимину показалось, что он был чем-то озабочен.

— Вроде бы, все нормально.

— В первый раз вижу такого странного типа, как ты.

— Не понял. А что со мной не так?

— Разве ты не хочешь пожрать?

Зимин мгновенно вспомнил, что не ел уже десять часов и покраснел. Про еду заговорщики почему-то ничего не говорили. А сам он как-то не сообразил, что двое суток на земной орбите обойтись без пищи будет затруднительно.

— Да, было бы неплохо перекусить. Я тут немного заработался, увлекся, потерял счет времени. — Зимин ткнул пальцем в сторону блокнота.

— И чем ты занимаешься, Титов, если не секрет? — поинтересовался космолетчик.

— Сочиняю истории.

— Сочинитель, что ли?

— Надеюсь, что обо мне будут так говорить.

— А ты видел когда-нибудь настоящую книгу?

— Нет.

— Пойдем, я тебе покажу, заодно и подхарчишься.

Зимин с готовностью поплыл за ним. Космолетчик разбудил у него страшное чувство голода.

— Поешь или сначала книжку посмотришь?

— Поем.

— Правильно. На голодный желудок знание в голову не полезет. Впрочем, сытое брюхо к учению глухо. Парадокс получается. Обожаю парадоксы! Обязательно вставляй подобные штуки в свои тексты. Читателей надо удивлять, они это любят.

— Спасибо за совет.

— Меня Димон зовут.

— А меня Семеном Титовым.

— Я помню. Такое не забудешь, даже если захочешь.

Космолетчик Димон бросил Зимину тюбики с лапшой и овощами. Пришлось есть, что дают. Хотя он не любил протертую пищу. Впрочем, еда оказалась вкусной. Зимину понравилась.

— Ну как? — спросил Димон.

— Очень хорошо пошла.

— Должен напомнить, что тебе следует каждый день три часа заниматься на тренажерах. Иначе твои мышцы не выдержат встречи с Землей.

— Да. Я знаю.

— А вот это книга. Настоящая.

Димон протянул Зимину предмет, в котором тот узнал бумажную книгу. Он видел раньше их изображения в сети, но в руках держал впервые. Странная вещь — книга. Предмет, не похожий ни на что другое. Впрочем, ее было приятно держать в руках. Твердая разноцветная обложка, а внутри мягкие листки, покрытые красивыми мелкими буквами. Странички, когда их переворачивали, странно поскрипывали, и этот дурманящий запах, который нельзя будет забыть. Великое изобретение прошлого.

— Поскрипывают, — сказал Зимин.

— Нет, неправильно, — возразил Димон. — Шелестят. Так принято говорить. Правда, здорово?

— Шелестят… Красиво. Хотел бы, чтобы однажды мои сочинения были так напечатаны. Понимаю, что желание бессмысленное, может быть, даже глупое. Ну и пусть. Где написано, что мне запрещено иногда быть глупым? — Зимин подмигнул космолетчику. — Могу себе позволить.

Димон критически посмотрел на него. Без осуждения. Скорее с жалостью.

— Чтобы текст попал в книгу, мало быть сочинителем, нужно стать писателем.

— Я слышал об этом. Но увидел книгу и размечтался. Но ты сказал правду. Спасибо. Мне не положено.

— Ерунда, мне кажется, что у тебя все получится. Разве плохо мечтать? Самые сумасбродные грезы сбываются, надо только добиваться их исполнения. Труд, и еще раз труд. Найди точку опоры. Очень важно прочно стоять на земле. Понимаешь, я использовал образное выражение. Ты сочинитель, должен такие вещи чувствовать.

— Но я попаду на Землю?

— Об этом не беспокойся! Я еще никого не подводил.

— Спасибо. Но, к сожалению, я не знаю, кто я такой. Совсем не знаю. Сочинитель или писатель? Революционер или консерватор? Пока не узнаю, кто я, мне будет трудно отыскать опору.

— Ты это серьезно?

Зимин грустно кивнул.

Двое суток полета пролетели быстро. Капитан Димон оказался интересным и внимательным человеком. Может быть, Зимину не следовало так много говорить, но ему нужно было выговориться, освободить душу. Димон идеально подходил для этой роли. Он умел слушать и… понимал, о чем идет речь. По крайней мере, Зимину так показалось.

Недолгий опыт общения с заговорщиками сделал его подозрительным. Незнакомому человеку довериться было тяжело. Но он знал, что перелет будет недолгим, и они расстанутся и никогда больше не встретятся и, скорее всего забудут о существовании друг друга. Последний довод перевесил все предубеждения.