Владимир Моисеев - Формальные письма к Нине

Шло время, и теория неразделенной любви окончательно победила. Ах, сколько замечательных во всех отношениях комсомолок мечтали излечить его от этого неприятного недуга! Впрочем, без надежды на успех. Ближе других подружиться с Виктором Корнеевым удалось девушке Ане, машинистке Комитета комсомола. Они несколько раз сходили на танцы в Дом культуры, а потом Корнеев терпеливо провожал ее до дома. Но о любви или нежных чувствах разговор не заходил. Стихов Виктор не читал, лирических песен не пел. Говорил только о предстоящем завоевании космического пространства с помощью ракетных поездов, разработанных профессором Циолковским. Аня гордилась знакомством с таким умным и начитанным молодым человеком, но ей хотелось, чтобы герой ее романа был смелее и настойчивее.

Между тем, грусть в глазах Виктора Корнеева появилась совсем не по романтической причине. Дело в том, что он недавно вернулся из сражающейся Испании. Что там с ним случилось, мы не знаем, в романе об этом ни строчки, но что-то произошло. Что-то ужасное, невыразимое привычными словами, навеки обрекшее его душу на страдания.

На своем новом посту Виктор проявил себя с наилучшей стороны: блестящий организатор и оратор он был незаменим на митингах и субботниках. Народ шел за ним. Благодаря принципиальности и гигантской работоспособности его авторитет среди молодых рабочих был непререкаем. Он был внимателен к передовикам и беспощаден к прогульщикам и выпивохам. Был, впрочем, недостаток и у Корнеева. Секретарь партийной организации сразу же заметил, что как только разговор заходил о героической помощи братскому испанскому народу, Виктор странным образом съеживался и надолго замолкал, словно бы отказываясь принимать участие в разговоре на эту тему. Словно бы знал об Испании что-то свое, чудовищное, опровергающее официальную точку зрения, но не говорил, потому что не пришло еще время. Да и подыгрывать своим идейным врагам было не в его правилах.

Несколько раз секретарь партийной организации Капитанов вызывал его на откровенный разговор, но безуспешно. Виктор угрюмо твердил свое: политику партии и правительства он одобряет. Сам проливал кровь и не кланялся пулям. И если партия прикажет, то без колебаний снова отправится на поле битвы, добровольно.

А потом произошли два события, которые самым неблагоприятным образом отразились на психике Виктора Корнеева: визит партийной делегации НСДАП из Германии и эпизод обострения классовой борьбы на территории шахты. Все началось с пустяка. На этот разговор двух рабочих можно было не обратить внимания, обычная трепотня, если бы после него в шестом забое не сошла с рельсов вагонетка. План по добыче угля был сорван. Вот и пришлось компетентным органам на месте выяснять, был ли это несчастный случай или сознательный и преднамеренный саботаж. Рабочие были арестованы, для выяснения обстоятельств. Виктор попытался выяснить их судьбу у секретаря партийной организации. На что получил вполне резонный ответ: какая разница, вредители и саботажники они или просто ротозеи, если вагонетка все равно сошла с рельсов? И на вопрос, куда же подевались провинившиеся рабочие, ответ был получен вполне конкретный — переброшены на другую шахту.

И как только Виктор Корнеев услышал про другую шахту, глаза его померкли окончательно. В тот же вечер он написал в дирекцию шахты заявление с просьбой направить его в распоряжение маршала Тухачевского для совершения полета на Луну. Просьба была дельная и своевременная. Политическая ситуация в мире значительно упростилась — пролетарии всех стран окончательно соединились, чтобы дать отпор своим кровососам эксплуататорам. Единственное место, где отныне толстопузые кровопийцы-капиталисты могли бы укрыться с награбленным народным богатством была Луна. Так что пролетарское присутствие в космосе было совсем не лишним, оно прямо вытекало из логики классовой борьбы. Бумагу Корнеева зарегистрировали в НКВД и дали ей ход, отправив с курьером в Москву.

Через неделю из Москвы пришла директива: «Корнеева немедленно арестовать!» По долгу службы девушка Аня первой в Комитете комсомола узнала эту жуткую новость. Она хотела предупредить своего друга. Но для этого необходимо было решить нелегкую задачу: какое чувство сильнее? Любовь и дружба или долг перед родным рабоче-крестьянским государством? Мучилась она, мучилась, а потом решила все-таки предупредить Виктора. Да только не смогла, силы покинули ее. Будто паралич разбил — отказались ноги двигаться. Села она прямо на пол и заплакала.