Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия

— Хорошо, Сэм. — Я выскребла конфеты со дна корзинки. — Мы уж свет собрались гасить. Почему вы не на вечеринке у Хантеров?

— Нам шкажали, у ваш отпадные тыквы в этом году. И еще, это… — Сэм покраснел и снял свои зубные протезы. — Роб говорит, что видел тут рядом вампира, а я с ним поспорил на двадцать баксов. Бишопы такого бы к себе не пустили, ведь правда?

— С чего ты взял, что это вампир?

— Джентльмены… — Тот, о ком шла речь, вырос у меня за спиной.

Мальчишки разинули рты.

— Вампира только человек не узнает или полный дурак, — пробормотал Роб. — Здоровый, я таких еще не видал.

— Круто. — Сэм хлопнул друга по пятерне и схватил конфеты.

— Не забудь, ты проспорил, — напомнила я.

— И еще, Самюель, — с преувеличенным французским акцентом добавил Мэтью, — могу я просить вас никому обо мне не рассказывать?

— Никому никогда? — опечалился Сэмми.

— Ну, скажем, до завтра, — сжалился Мэтью.

— Без проблем, — воспрял духом парень. — До завтра всего три часа, как-нибудь стерпим.

Они сели на велосипеды и покатили прочь.

— На дороге темно, — сказал Мэтью. — Может, подвезти их?

— Ничего. Они хоть и не вампиры, но дорогу в город найдут.

Велосипеды притормозили, и Сэмми крикнул:

— Хотите, мы тыквы потушим?

— Да, если не трудно. Спасибо.

Проделав это с завидной сноровкой — Роб О'Нил на левой стороне, Сэм на правой — они двинулись дальше, подскакивая на рытвинах. Луна и нарождающееся шестое чувство неплохо им помогали.

Я закрыла дверь со стоном:

— Ой, ноги. Не могу больше. — Долой башмаки, отправляйся подальше, шляпа.

— Страница из «Ашмола-782» исчезла, — доложил Мэтью.

— А мамино письмо?

— Тоже.

— Значит, пора. — Я отошла от двери, сопровождаемая вздохами и охами старого дома.

— Завари себе чай и приходи в семейную. Я принесу вещи.

Мэтью ждал меня на диване — в ногах саквояж, на кофейном столике серебряная шахматная фигура и золотая сережка. Я подала ему бокал с вином, села рядом.

— Последнее вылила. Вина больше нет.

— Чай тебе тоже долго пить не придется. — Он нервно запустил руки в волосы. — Хотелось бы, конечно, поближе, где смертность не такая высокая, где есть чай и водопровод. Ладно… думаю, тебе понравится, когда привыкнешь немного. — Открыв саквояж и посмотрев, что внутри, он облегченно вздохнул. — Ну слава Богу. Я боялся, что Изабо пришлет что-то не то.

— Ты его в первый раз открываешь? — подивилась такой выдержке я.

— Да. Не хотел забивать себе этим голову. — Он достал из саквояжа книгу и подал мне.

Я погладила черный кожаный переплет с серебряной окантовкой.

— Красиво.

— Открой ее.

— Там написано, где нам надлежит оказаться? — Теперь, заполучив в руки третий предмет, я почему-то не спешила узнать об этом.

— Думаю, да.

Из раскрытой книги на меня привычно пахнуло чернилами и старой бумагой. Ни мраморных форзацев, ни экслибриса, ни фронтисписов, которые любили добавлять в книги коллекционеры восемнадцатого-девятнадцатого веков. Тяжесть обложки говорила о скрытых под кожей деревянных дощечках.

На первой странице убористым почерком позднего шестнадцатого века были приписаны две строки.

— Моему милому Мэтту, — прочла я вслух. — «Тот не любил, кто сразу не влюбился» . [75] «Как это вам понравится», акт III, сцена 5. (пер. Т. Щепкиной-Куперник). Шекспир позаимствовал эту фразу из стихотворения К. Марло.

Посвящение не было подписано, но звучало знакомо.

— Шекспир?

— Не совсем. Уилл собирал свои перлы там и сям, как сорока.

Я медленно перевернула страницу. Книга была рукописная, и заполнявшая ее страницы рука принадлежала автору посвящения.

— О Господи. — Дрожащими руками я захлопнула книгу.

— Вот посмеется он, узнав о твоей реакции.

— Это то, что я думаю?

— Скорее всего.

— Откуда она у тебя?

— Кит подарил, — потрогал обложку Мэтью. — «Фауста» я всегда любил больше всех его пьес.

Каждому историку алхимии известна пьеса Кристофера Марло о докторе Фаусте, продавшему душу дьяволу в обмен на магический дар. Я снова открыла книгу, приложила пальцы к первой странице.

— Мы с Китом дружили в те опасные времена, когда мало кому из иных можно было довериться. Немало кривотолков вызвала эта дружба. Как только Софи достала из кармана фигурку, которую я ему проиграл, мне стало ясно, что местом нашего назначения будет Англия.