Александр Бруссуев - Радуга 1

— Мочи козлов! — заорали федералы.

— Аллах акбар! — возопили в ответ «духи».

Потом они долго пулялись друг в друга из всех видов стрелкового оружия. Предположение, что снайпер на акцию был выписан один, подтвердилось. Если, конечно, не учитывать возможность бесстыдного бегства второго с арены сражения. «Духи» пытались лупануть из миномета, но их размолол в куски Скай, не считавшийся с боеприпасом. Мины даже сдетонировали.

Схрон был богатый. Поэтому-то сюда и пришло столько народу, и, судя по всему, добровольно уходить уже не собиралось. Помимо изобилия патронов имелся еще неисчерпаемый источник гранат осколочного действия. Когда первая волна атаки захлебнулась, федералы расселись перекурить.

— Почему прокурорские так себя повели? — спросил Макс, унимая дрожь своих рук. Ему не доводилось стрелять со времен службы, да и там не так уж часто: на похоронах и раз в полгода на стрельбище.

— Так это же опричники! — выпустил дым, закрыв один глаз, Скай. — А история нас учит тому, что самые трусливые солдаты всех времен и народов это те, кто могут безнаказанно казнить и миловать. В основном, конечно, казнить.

— И что?

— И все. По кофейку — и к барьеру. Сейчас «духи» снова полезут.

Они успели выпить по кружке разбавленного коньяком кофе, как в их цитадель врезался первый снаряд. Макс, уже было испугавшись, что у чурок с собой имеется даже артиллерия, вовремя сообразил, что это всего лишь ручные гранатометы. Взрывов было много, некоторые гранаты с воем пролетали всквозь, но старинный фундамент спокойно держал удар, позволяя себе лишь крошиться.

Макс отстреливался из автомата, старательно напоминая себя перемещаться. Иногда, правда, забывая о необходимости менять позицию. Может быть, такая его дерганая манера передвигаться оказала ему услугу, потому как до сих пор ни один осколок его не задел. А вот в Харламова попали. Конечно, ему было тяжелее с крупнокалиберным пулеметом переползать от одного сквозняка к другому. Пуля достала его в руку, причем в правую, причем, скорее всего, в кость. Макс бинтовал побелевшего, но не потерявшего сознания Харламова, как умел, а умел он плохо, но худо-хорошо, кровь остановить удалось. Скай, дергаясь во все стороны к оставленному оружию, умудрялся еще давать советы.

Прошло еще сколько-то времени, «духи» упорствовали несмотря на потери: Макс надеялся, что их стрельба тоже находила свои цели. Плотность огня была удручающей. Старлею приходилось, временами меняя рожки, скакать от стены к стене. Он только изредка поглядывал на Харламова, который временами жмурился, будто для отдыха глаз. Повязка на правой руке все-таки обозначилась следами проступившей крови. Внезапно где-то с тыла, там, где был неудобный для атаки склон, раздались один за другим два взрыва. Пес-то с ними, здесь постоянно что-то взлетает на воздух, но Харламов истошно заорал:

— Гранаты!

Макс бросился к той стене и на долю мгновения выглянул. Сначала он не понял, каким образом поблизости оказались чужие фигуры, но в следующую секунду схватил лежащую подле Харламова саперную лопатку, потому что ничего лучшего придумать не мог. «Духи» почему-то подползли достаточно близко, на расстояние броска гранаты. Что они, после двух неудачных попыток успешно и проделали. Макс, будучи в полуприседе, начал прыгать, словно параолимпийский теннисист, у которого ракетку заменил шанцевый инструмент, а мячи трансформировались в «лимонки», или как там их правильно называть. Он провел серию успешных ударов, отправив обратно все, что летело на их сторону. Там ухнуло, бухнуло, подачи прекратились. Тогда Макс для полного успеха отправил вслед еще пару гранат из своего арсенала.

Когда он схватил автомат и бросился оценивать периметр, то никого постороннего поблизости не обнаружил. Впрочем, не обнаружил он и Ская. «Духи» устроили тайм-аут. Макс пополз к Харламову, чтоб попить с ним кофе, хотя ни есть, ни пить совершенно не хотелось. Двигаясь, он обнаружил второго федерала. Рикошет или шальная пуля чиркнула ему под срез бронежилета, разворотив все горло. Скай умер, меняя позицию, поэтому-то и оголился фланг.

— Что, старлей? — еле шевеля губами, проговорил Харламов. — Ушел Скай?

Макс согласно кивнул головой, разливая все еще не совсем остывший кофе по кружкам.

— Мне не надо, — сказал Харламов. — Себе оставь.

— Что? — не понял Макс.

— Над землей бушуют травы. Облака плывут кудрявы. И одно, вон, то, что справа — это я. Это я, и нам не надо славы. Мне и тем, плывущим рядом. Нам бы жить — и вся награда. Но нельзя. («Выпускникам 41» Вадим Егоров).