Александр Бруссуев - Радуга 1

— Ты путаешь нас, но напрасно! Коран нужно объяснять.

— Это ты лжешь, о чурка! В суре 4 «Женщины» сказано: «Paзвe же oни нe размыслят o Kopaнe? Beдь ecли бы oн был нe oт Aллaxa, то oни нашли бы там мнoгo пpoтивopeчий».

— Клянусь, мое терпение, поистине безграничное, подошло к концу, — проорал «дух». Бросив притворяться в духоборчестве, он перешел к обычной лексике, насыщенной неологизмами, способами извращенных воздействий на них и всех членов их семей, включая умерших прадедушек и прабабушек. В ходе этой тирады, сопровождаемой воинственными восклицаниями боевиков и их же истерическим хохотом, федералы, кратко посовещавшись, бросили возиться с громоздким и тяжелым вооружением, принявшись собирать простые и, хотелось бы верить, надежные «калаши».

Едва оратор успокоился, Макс, озадаченный таким изменением настроения, прокричал первое, что пришло на ум:

— «O вы, кoтopыe yвepoвaли! He бepитe иyдeeв и xpиcтиaн друзьями: oни — друзья oдин дpyгoмy. A ecли кто из вac бepeт иx ceбe в друзья, тoт и caм из ниx. Пoиcтинe, Aллax нe вeдeт людей нeпpaвeдныx!» сура 5, «Трапеза».

— Спасибо, что напомнил! — раздался другой, более властный голос. — Все слушайте! И вы, братья мои, и вы, полумертвые псы. Мухаммад в суре 47 сказал нам: «A кoгдa вы вcтpeтитe тex, кoтopыe нe yвepoвaли, то — yдap мeчoм пo шee; a кoгдa пpoизвeдeтe вeликoe избиение иx, то yкpeпляйтe yзы… He cлaбeйтe и нe пpизывaйтe к миpy, paз вы выше; Aллax — c вами, и нe ocлaбит oн вaшиx деяний».

Хор восторженных, так и напрашивается слово — карбонариев, взвыл, невидимый и грозный. И Макс, и федералы поняли: сейчас начнется. Даже прокурорский вдруг осознал, что дело не уха: одним прыжком он вскочил на ноги, весь напрягся и оскалился так, что на него стало страшно смотреть. Парнем он был широкоплечим, хоть и низкорослым, однако мышцы на бедрах вдруг вздулись так, что, казалось, сейчас лопнут форменные брюки. Такое развитие обычно ноги получают от долгих и плодотворных занятий конькобежным, либо велосипедным спортом. Черная густая шевелюра и некоторая оттопыренность ушей придавали ему сходство с актером Димой Певцовым. Если бы он схватил оружие, либо бросил клич: «мочи козлов!», то сходство было бы еще полнее. Но он этого не сделал. Вообще непонятно, что он хотел изобразить, скорее всего, спасти свою драгоценную государственную жизнь. Прокурорский одним прыжком вбок, как-то извернувшись, оказался на самом верху фундамента. Если бы ему удалось прыгнуть во второй раз, то он, вероятно, улетел бы в свой далекий уютный офис, оставленный по служебной необходимости, и включился бы со всей яростью в работу очередного антикоррупционного комитета. Но что-то помешало этим благим намерениям, что-то поставил крест на карьере, на святом чувстве причастности к великой касте, вершащей свой закон. И это что-то — была пуля калибра 7.62 с полым наконечником. Она бесшумно клюнула прокурорского в голову и та сразу разлетелась, как перезрелый арбуз, выскользнувший на асфальт из подмышки.

Никто не удивился, а Макс даже совершил поступок, будто всю свою жизнь провел на войнах: он, самый близкий на тот момент к заваливающемуся обратно внутрь периметра телу, мгновенно развернул установленный на сошки крупнокалиберный пулемет, отщелкнул предохранитель и выдал в сторону предполагаемого выстрела долгую очередь. Он с удовлетворением замечал, как там крушатся ветки и стволы деревьев, словно подстригаемые неведомым парикмахером. Старлей отпустил курок только тогда, когда ему на плечо легла рука кого-то из федералов.

— Хорош, хорош. Лишил несчастную «белую колготку» получить честно заработанную таньгу.

— Почему?

— Да ты в свою подзорную трубу посмотри.

Макс прильнул к окуляру: ничего особого, конечно, разглядеть не удалось, разве что какую-то грязно-белую тряпку, покачивающуюся вместе с оставшимися на деревьях ветками.

— Да ты рядом посмотри, там, где сухой сук.

Это была винтовка, точнее — прицел от нее, дававший блик. Но если присмотреться, то и само оружие угадывалось. А тряпка вдруг превратилась в волосы, несколько длиннее самой длинной ваххабитской бороды, да, вдобавок, и гораздо светлее.

— Ты обманул нас, шакал! — раздался со стороны «духов» очень возмущенный голос.

— Ну, все, девочки! — сказал Харламов. — Живым сдаваться нет необходимости. Замучают. Особенно тебя.

— Почему это меня особенно? — возмутился Макс.

— Слишком много знаешь и еще больше говоришь.

— Да пошли они все! — сказал старлей и сделав руки рупором заорал что было силы. — «И xитpили oни, и xитpил Aллax, a Aллax — лучший из xитpeцoв». 3 сура, «Семейство Имрана». Мочи козлов!