Макс Фрай - Желтый

Долго разглядывал свои каракули; с таким почерком никакого шифра не надо, ни один криптограф ни черта не разберет. Окончательно убедился, что все помнил правильно: двадцать седьмого закончил экспозицию у Питера. И совершенно точно на следующий день улетел. Ладно, значит, и правда, проспал больше суток. Удивительно, но ничего невозможного в этом нет. В юности иногда случалось проспать часов восемнадцать кряду – после особо тяжелой недели, проведенной почти без сна. А на этот раз у меня была не неделя, а целая тяжелая осень, – подумал Эдо. – Очень много работы и гадские жуткие сны по ночам, совсем недавно начало отпускать, но работы при этом только прибавилось. В общем, организм можно понять, он в своем праве. Обидно, конечно, отпуск и так короткий, а я целые сутки продолбал. С другой стороны, оно того стоило. Когда я в последний раз просыпался от слишком острого счастья? Пожалуй, что вообще никогда.

Счастье, кстати, никуда не делось – это он окончательно понял после того, как вышел на улицу. Вроде серый, смурной, холодный ноябрьский день в обычном восточноевропейском городе, неухоженном, не особо приветливом и, прямо скажем, не поражающем сердце архитектурной красотой, но господи, как же тут хорошо. Спроси его сейчас кто-нибудь, что именно хорошо, растерялся бы. Не нашел бы ни единого внятного аргумента. И при этом испытывал к незнакомому городу чувство, больше всего похожее на любовь, какой она бывает только в самом начале романа, счастливую очарованность не столько объектом страсти, сколько влюбленным собой – хоть целуйся с его троллейбусами и замерзшими лужами. Но пока как-то держал себя в руках.

Позавтракал дважды, в разных местах, за вчера и за сегодня. Чувствовал в себе готовность умять еще пару-тройку завтраков, а потом приступить к череде обедов, но взял себя в руки. Человек рожден не для того, чтобы жрать, а для перерывов на кофе. Надо быть достойным своей высокой судьбы! – смеялся над собой Эдо, сворачивая к кофейне. Вроде той самой, где среди ночи кофе покупал. По крайней мере, у входа тоже стояли уличные столы, и тоже две штуки. Правда, без фонаря.

Конечно вышел на улицу: кофе и сигареты, как у Джармуша [31], только без Джармуша. И зря. В смысле жалко, что тому в голову не пришло снимать в таких декорациях, отлично бы вышло: узкая улица, замерзшие лужи, дешевые пластиковые стулья, круглый железный стол, одинокий человек с красным от холода носом и картонным стаканом, глаза горят потусторонним огнем – просто чтобы согреться. И абсурдный внутренний монолог за неимением собеседника, потому что где же ты найдешь второго такого же идиота… извините, ошибся. Вот и он.

Второй идиот, оборудованный примерно такой же как у Эдо непробиваемой теплой курткой и серой вязаной шапкой, натянутой ниже бровей, вышел из кофейни с картонным стаканом и сел за соседний стол.

Эдо сперва косился на него – ну просто с естественной симпатией. Всегда приятно убедиться, что не один ты в мире такой псих. Но когда незнакомец развалился на неудобном стуле, как курортник в шезлонге, еще и ноги на соседний умостил, Эдо присмотрелся к нему повнимательней. Где-то я такое неуместное пляжное барство уже видел, совсем недавно… да, собственно, здесь же и видел. Это же человек-ледокол!

Не ради себя, ради Джармуша, чье незримое присутствие уже почти явственно ощущал, спросил незнакомца:

– Неужели не узнаете? Я – ваш позавчерашний сон.

Тот никак не выразил удивления, даже повернулся к Эдо не сразу, как будто прикидывал, стоит ли повод такого труда. А когда все-таки повернулся, Эдо пожалел, что связался, уж больно тяжелый у него оказался взгляд. Как у всадника Апокалипсиса, только что похоронившего всех трех товарищей и до кучи любимого коня – при том, что мероприятие отменять уже поздно, так что придется справляться своими силами. И пешком.

Шутки шутками, но под тяжестью этого взгляда сердце с нехарактерным для него прежде тоскливым отчаянием бухнулось в ребра и замерло. Но миг спустя незнакомец в шапке моргнул и как-то совершенно по-детски сказал: «Ой!» А потом обезоруживающе улыбнулся и добавил:

– Ну вы даете вообще.

– Я бы не стал к вам цепляться, но вы сами говорили, что обязательно надо будет познакомиться наяву, – объяснил Эдо. И подняв стакан с кофе, как бокал с шампанским, подмигнул незнакомцу: – Ваше здоровье. Спасибо. Крутой был у вас сон.

Тот кивнул:

– Да, что-что, а видеть крутые сны я умею, это факт. Вам на самом деле тоже спасибо, отлично мне снились. Мало у кого получается так. Но еще круче, что вы сейчас меня узнали. И что не постеснялись заговорить. Люди обычно так не поступают, это просто не принято. Никому не хочется выглядеть идиотом. Ну и жутковато все это, чего уж. Проще сказать себе: «Глупости», – отвернуться, уйти поскорее и постараться забыть. Знаете, сколько раз от меня так шарахались? У-у-у, и не сосчитать! И вдруг вы такой: «Неужели не узнаете?» – как будто это самое обычное дело – наяву с персонажами снов встречаться. Здорово получилось. Добрый знак.