Макс Фрай - Желтый

Вспомнив, как мы с Нёхиси ржали, сочиняя послания для будущего меня-человека и почти всерьез сражались за единственный в доме толстый зеленый маркер: «Дай я напишу!» – «Нет, сейчас моя очередь!» – я практически прихожу в себя, насколько это вообще возможно в сложившихся обстоятельствах. Я имею в виду, для существа неизъяснимой природы, внезапно превратившегося в человека, с утра не пившего кофе, я держусь вполне ничего.

Говорю вслух, специально для Нёхиси:

– Если вдруг ты где-нибудь тут, имей в виду, что я тебя сейчас не вижу, не слышу и даже ничего особенного не чувствую. Не серчай, я не нарочно. Сам не рад.

На самом-то деле мне сейчас скорее всего просто нечего чувствовать. Вряд ли Нёхиси рядом. Я же сам его попросил на какое-то время смотаться, заподозрив, что в его присутствии ни во что хотя бы отчасти похожее на человека еще долго не превращусь. А дело есть дело, особенно неприятное, лучше поскорей с ним покончить, чтобы не отравляло мою распрекрасную жизнь.

То есть это мне вчера казалось, что лучше; пока чувствуешь себя упоительно всемогущим, легко рассуждать. А сейчас я бы с удовольствием отложил это гадское дело, которое сам же себе и придумал, до весны, а то и на сотню лет; еще немного, и я малодушно спрошу: на кой хер вообще было это все затевать?! Ну вот, считай, уже и спросил. Теперь можно с чистой совестью заняться чем-нибудь менее интеллектуальным, чем мотивационный кризис. Например, сварить себе кофе. Кто, если не я.

Я все-таки здорово переоценил свои возможности. И зря. Куда мне сейчас побеждать Серый Ад? Со своим бы локальным справиться, когда ни прежней веселой силы, ни неизбежно сопутствующей ей ласковой ярости, ни даже обычной вздорной, легкомысленной храбрости у меня больше нет, – вот о чем я думаю, стоя у плиты.

На самом деле прекрасно понимаю, что ни фига не зря, помню все свои аргументы и даже по-прежнему теоретически с ними согласен. Но елки, когда внезапно просыпаешься человеком, еще и не такая херня лезет в голову. Хотя, справедливости ради, по сравнению с прошлыми человеческими пробуждениями, сегодня в мою голову поналезло не так уж много унылой херни. Даже удавиться не особенно хочется, приятная неожиданность, спасибо агитационным плакатам, мы с Нёхиси молодцы. А дальше, по идее, должно становиться только лучше: все-таки утро до первой чашки кофе – самое тяжелое время суток даже для тех, кто привык просыпаться людьми и не считает, что это само по себе такая уж катастрофа.

Кофе вот-вот уже будет готов, да такой, что чертям в аду станет тошно. То есть, если бы ад был, непременно стало бы: вымышленным чертям, как их описывают в страшилках для не особо продвинутой части населения, должно становиться тошно от человеческого совершенства. Но поскольку их нет, никому тошно не станет, только завидно – некоторым сияющим ангелам в недостижимых для меня вот прямо сейчас небесах.

Там, в сияющих небесах, все не могут понять, как у меня получается варить лучший в мире кофе – притом, что в целом к плите меня лучше даже близко не подпускать. Тоже мне великая тайна. Просто кофе – напиток про горечь. А я – человек про горечь, так уж мы с кофе удачно совпали. Было бы что понимать.

Но все-таки не только про горечь, – думаю я, сделав вожделенный первый глоток. – Мы оба – и кофе, и я – еще и про радость. Возможно, даже про счастье. Иногда мы с ним и есть – оно.

Допив кофе, я тщательно мою чашку, вытираю ее полотенцем и ставлю на полку вместо того, чтобы бросить как есть; чего-чего, а подобных привычек за мной отродясь не водилось, какой-то не в меру хозяйственный из меня на этот раз получился человек. Гнать такого засранца из моего богемного дома поганой метлой, – весело думаю я и иду одеваться. Ну не голым же все-таки гнать.

Одеваюсь, внимательно разглядываю себя в зеркале, прикидывая: это вообще нормально – так выглядеть? Чего-то кажется не хватает, но чего именно?.. Ай нет, наоборот, все в порядке, это как раз очень удачно, что я – без крыльев, огненного меча, черной розы в петлице и шляпы с пером.

В который раз перечитываю прикрепленную к зеркалу ехидную записку, которую явно сам же и написал, Нёхиси не настолько зануда: «Не выходи из дома в пижаме». Вот интересно, а если все-таки выйду, что будет? Спорим, ничего особо ужасного, разве только какие-нибудь юные хипстеры, не разобравшись, эту моду подхватят и будут потом до весны щеголять в разноцветных коротких штанах с утятами и поросятами; лично я только за.