Андрей Столяров - Боги осенью [Авторский сборник]

Ветка была в растерянности. Она бессмысленно хваталась за одно, потом — за другое, отходила, пыталась куда‑то бежать, возвращалась, натыкаясь на углы и предметы, и как заведенная, в тоске повторяла, что заглядывала пару раз к ним в гостиную, видела, как они с Семядолей сидят — молча, вытаращившись друг на друга, — она думала, что они о чем‑то беседуют. Да, прошло таким образом почти пять часов. Если б знать, если бы она только догадывалась…

В общем, толку от нее было мало. Сергей даже рявкнул, чтоб оборвать изматывающие стенания. Объяснять ей что‑либо, успокаивать было некогда. Времени, как он понимал, оставалось в обрез, и поэтому, бросив на переднее сиденье топорик, распахнув половинку ворот и на бегу крикнув Ветке, чтобы она из дома — ни‑ни, чтоб ни шагу и чтобы ни о чем таком даже не думала, — он ввалился в москвич, стоящий, к счастью, вне гаража, и, потеснив уже забравшуюся девочку Мусю, торопливо выехал в переулок, шаркнув по изгороди.

У него внутри все дрожало, но он действовал очень уверенно, двигая соответствующие рычаги, словно поселился в душе совсем другой человек — хладнокровный, расчетливый, — человек этот знал, что делать, и как только «старичок», буксанувший в щебенке, вылез на потрескавшийся щербатый асфальт и пошел, сердито отфыркиваясь, по проспекту, то Сергей, не поворачивая головы, спросил у девочки Муси:

— Когда это произошло? Ты сама это видела? Почему ты решила, что Дрюню похитили?

В горле у него была нервная сухость, а на пальцах, сжимающих руль, проступили от напряжения пятна.

— Его нигде нет, — сказала девочка Муся. — Мы с ним договаривались, что встретимся, а он не явился. Ничего я не видела, я в это время была на поляне, но я слышала крик, который раздался…

— Какой крик? — вильнув баранкой, спросил Сергей.

— Ну, не крик, а, знаете, такой внутренний голос. Если громко — про себя — закричать, то — доносится…

— И ты думаешь, что это кричал Дрюня?

— Я его сразу узнала. У меня в голове загудело: Андрон кричит! Смотрю — угли в костре будто шевелятся. Я, Сергей Николаевич, чуть не потеряла сознание. Голова — пустая, как бочка, сердце — колотится…

— Дальше, дальше!.. — нетерпеливо поинтересовался Сергей.

— А дальше уже — ничего. Холод какой‑то могильный, точно замерзла… Ну, опомнилась — сразу же побежала к вам…

— Альдина? — спросил Сергей.

— По‑видимому…

— И куда она его потащила?

— Не знаю…

Они помолчали. Латаный-перелатаный москвичок трясся на выбоинах. Скорость была небольшая, однако машина поскрипывала суставами. Сергей это чувствовал. Проще было дойти до «Детского мира» пешком, но ему почему‑то казалось, что на колесах будет надежнее. Мало ли что, все‑таки какая-никакая защита. Он мельком глянул на девочку Мусю, подавшуюся вперед, — светло-серые выпуклые глаза были прикрыты, а лицо как будто светилось в полумраке кабины. Сергею это не нравилось, и он снова, не поворачивая головы, спросил:

— Где тебя высадить? Я тебя оставлю возле торгового центра. Только, Муся, пожалуйста, — сразу домой. Не хватало еще за тебя волноваться.

Он так решил.

Однако девочка Муся, не шелохнувшись, ответила: «Я иду с вами», — и с такой непреклонностью, что Сергей махнул на это дело рукой. Некогда было разбираться еще и с девочкой Мусей. Он лишь сурово предупредил:

— Ладно, только не вылезай из машины. Я пойду — ты запрись и, главное, никуда не высовывайся. Стекла тоже не трогай, пусть будут подняты.

— Договорились.

— Отлично.

Если честно, то было даже спокойнее, что он не один. Солнце село, багровые тусклые тени померкли, темнота надвигалась на город, и очень хотелось чувствовать рядом живое дыхание.

Пусть хотя бы испуганной девочки Муси.

— Ладно, — сказал Сергей.

Они проскочили площадь, где не было под фонарями ни одного человека, миновав плоский куб торгового центра, свернули наискосок и, подняв тучу пыли, затормозили напротив яркой витрины «Детского мира». Горели люминисцентные лампы, и свирепые монстры, отгороженные стеклом, глядели на них с равнодушной жестокостью.

Сергей взбежал по ступенькам.

Однако двери магазина были закрыты: обхватив дужки петель, висел огромный замок, и пересекала стекло серебряная змейка сигнализации. Внутри никого не было.

— Дьявольщина! — сказал Сергей.

На мгновение он задумался: а может быть, все‑таки обратиться в милицию? Ну — охрана правопорядка, должны как‑то помочь. Но он тут же представил себе крепенькую физиономию Пекки — как тот выслушает его и скривит мякоть губ: «Напишите нам заявление, товарищ Алкимов…» — а на требование Сергея немедленно отправиться в «Детский мир» объяснит, что у милиции существуют свои методы розыска, заявление будет рассмотрено, ребенка, конечно, найдут, и не надо, товарищ Алкимов, указывать, что нам делать. И сквозь вежливость ужалит намек: опять водки дернул, панику тут устраиваешь.