Андрей Столяров - Боги осенью [Авторский сборник]

— Назад, дядя Миша!.. — надсадно крикнул Сергей. — Отходи от нее!.. Не давай прикасаться!..

Голос его сорвался.

Но дядя Миша как будто не понимал — в свою очередь дико гаркнул: «Серега!.. Уматывайте отсюда!..» — а затем, в самом деле как полицейский, еще больше присев, начал часто палить в надвигающееся ночное чудовище. У него не только слетела фуражка, но и волосы на голове поднялись, а рубашка синего цвета вздулась на спине пузырем. Было ясно, что за этим последует.

— Назад, дядя Миша!..

— Трах‑бах‑бах!..

Выстрелы звучали невнятно, словно превратился в подушку воздух двора — так, не громче, чем откупориваемая бутылка. И по‑видимому, они не оказывали никакого влияния на Альдину, точно пули без следа испарялись, не долетев.

Рикошета и чмоканья попаданий тоже не было слышно.

— Дядя Миша, назад!..

Однако пальцы Альдины уже сомкнулись вокруг присевшей фигуры. А когда они разомкнулись и мрачная ладонь отплыла, то на первый взгляд показалось, что ничего особенного не случилось: дядя Миша как стоял, так и остался стоять — выставляя из сомкнутых кулаков металл пистолета. Но через секунду стало понятным, что он совершенно промерз — надломились колени, и тело повалилось на землю.

Впрочем, за последнее Сергей поручиться б не мог: всю прошедшую сцену он наблюдал только косвенно, как‑то мельком — потому что при первых же выстрелах бросился к открытому Мусей багажнику и, едва не споткнувшись, принял собранный почти до конца арбалет. Оставалось лишь натянуть леску и вставить стрелу — Муся крепью зубов как раз сдирала резиновый наконечник. Заняло это, по‑видимому, секунды две, но когда Сергей распрямился и увидел опять разворачивающуюся, как локатор, Альдину, то по неуверенности ее мелких движений он вдруг понял, что ситуация изменилась.

Выглядело это так: дядя Миша лежал на боку, и весь вид у него был как у замороженной рыбы, а Альдина огромной ладонью возвышалась над ним, и ужасные пальцы ее, точно в шоке, немного подергивались.

— Брось арбалет, — сказала она. — Ладно, ты меня убедил: получишь своего недоноска. Можешь забирать его с собой прямо сейчас. Только отведи арбалет — еще выстрелит ненароком…

В ее голосе теперь явственно ощущалось волнение. Девочка Муся тут же, в спину, шепнула:

— Не верьте, Сергей Николаевич, она вас обманет…

Сергей и сам это хорошо понимал. Но тогда, извините, как, собственно, быть с Андроном? Где его, извините, найти? Он не видел другого выхода. И — сказал, отводя чуть заметно пластмассовое туловище арбалета:

— Хорошо, я согласен. Но пусть Дрюня хотя бы на глаза мне покажется. Я хочу его видеть. Я должен быть абсолютно уверен…

А Альдина как бы закивала поспешно — подминаясь и сгибая черные пальцы:

— Сейчас. Я его позову…

Она сделала легкое, почти невидимое движение — то ли собираясь идти, то ли чтобы окликнуть кого‑то. Сергей так и не понял. А дальше все произошло очень быстро: мрачная гигантская тень распростерлась почти до неба, закричала девочка Муся, сообразившая, наверное, что к чему, волны жуткого холода обрушились на Сергея, он придушенно захрипел, потому что мороз кромсал как стекло, сердце больно разламывали ледяные кинжалы, указательный палец сам собой надавил на фитюльку спускового крючка, арбалет резко дернулся, стрела свистнула в воздухе, и отчаянный всхлип-рыдание прокатился над тишиною двора — захлебнулось тоской смертельно раненное животное. И Альдина, согнувшись, схватилась за древко стрелы и качнулась назад — то ли падая, то ли так отступая.

Очертания ее тут же слились с темнотой.

— Скорее! Она уйдет! — крикнула девочка Муся.

Несколько уже подготовленных стрел зажаты были у нее в кулаке.

Сергей зарядил арбалет.

Развернулся зловещий черный проход, идущий вглубь магазина, — ящики высовывали углы, а меж ними наверняка имелись какие‑то ниши. Было ясно, что тут‑то Альдина на него и набросится — в сердце душного мрака и тесноте, но, по‑видимому, рана, нанесенная первой стрелой, оказалась серьезной: Альдины в проходе не было, и лишь когда они пересекли коротенький коридор, вероятно, служивший для погрузки-разгрузки и давящий темнотою, то ему показалось, что из конца этого коридорчика доносятся шорохи.

Резко цыкнула леска, ударившаяся о стопор, и ушла вглубь прохода очередная стрела. Судя по раздавшемуся влажному чмоку, воткнулась она во что‑то мягкое. И опять — женский всхлип, в котором звучали ненависть и страдание. Тут же вспыхнул неяркий, но кажущийся ослепительным свет — это девочка Муся повернула пластмассовую рукоятку рубильника. Непонятным казалось, как она этот рубильник нашла, но, по крайней мере, теперь стало видно, что вокруг происходит.