Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

– И от этого, к сожалению, мой ответ не изменится.

Эйверин не смогла сдержать улыбки: вот уж не ожидала такого от увальня!

– Оставайтесь, Тюльпинс. Но если вы увидите что-то такое, что вам не следовало видеть, я отниму вашу жизнь, – просто ответила Полночь.

Тюльп не отвечал, он опустил голову, словно о чем-то раздумывая. Эйви чуть не крикнула ему: «Уходи!», но он опередил ее:

– Пусть так. Моя жизнь теперь не столь значима для меня, как вы думаете.

Полночь насмешливо дернула носом и громко велела:

– Снимите маски!

Один из гостей, самый высокий, сорвал с лица маску довольно легко. Этот гость оказался отцом Эйви. Лицо его взволнованно подрагивало, а глаза так расширились, что Эйверин сразу все поняла. Она сделала шаг назад, чувствуя, что силы ей изменяют. Тюльпинс помог ей удержаться на ногах. Сердце девочки бешено колотилось, она переводила ошалелый взгляд с одной гостьи на другую. Она здесь! Она здесь!

Дарина, сняв маску, отыскала сына и помогла снять маску ему. Он зарыдал в голос и зарылся носом в ее платье.

Гости постепенно открывали лица, и спустя несколько минут зал наполнился вздохами и всхлипываниями. И только одна гостья замерла на месте, прижав руки к груди. Мистер Гиз склонился над ней и уперся лбом в лоб ее маски. Он то подносил руки к ее платью, то рывком их опускал, боясь прикоснуться. Женщина не шевелилась.

– Ну же, Эмили! Ты кого-то стесняешься?! – Полночь кинула победоносный взгляд на Эйверин. – Эдуард, снимите вы уже эту маску!

Мистер Гиз отстранился, дрожащие его пальцы вцепились в маску жены. Когда он ее резко сорвал, по залу пронеслись три судорожных вздоха. У Эйверин закружилась голова, ноги подкосились. А мистер Гиз впился жарким поцелуем в губы жены, и только сдавленные его рыдания прерывали тишину.

– Эйви. – Эмили отстранилась от мужа и протянула руку к дочери, словно не осознавая, что та вполне реальна, что она не жестокий призрак прошлого. – Птичка…

Тюльпинс медленно потащил девочку вперед. Когда она почувствовала прикосновение родных рук, тело ее обмякло. Эйверин опустилась на колени, а родители – следом за ней. Они обвили ее кольцом своих рук. Эйверин вновь оказалась дома. Ее скитаниям пришел конец.

Полночь что-то говорила, кто-то ей отвечал, но Эйви ничего не слышала. И только когда госпожа несколько раз настойчиво повторила имя госпожи Кватерляйн, девочка подняла голову и начала прислушиваться.

– Он подонок, Дарина. Посмотри, что из него выросло. Ты ведь не о таком сыне мечтала, верно? Хранительство ничего не потеряет, если его не станет, Дада. Но ты… Только подумай… Ты получишь вечную жизнь… Аромат цветов, твой милый Дьяре. Разве не об этом ты мечтала? Он ведь звал тебя замуж, Дада, верно? Сколько еще чудных деток может у вас быть, а?

– Никогда, – просипела госпожа Кватерляйн. – Я увидела сына, я счастлива. Никогда я не променяю его жизнь на свою. Он еще станет хорошим человеком. Он станет!

– Безмозглая дурочка! Он с самого рождения был злым! Скажи, что он видел во всем, Дарина? Все прекрасное и доброе ему чуждо! А вдруг он станет убийцей? Начнет отнимать жизни и покончит в Третьем, а?!

– Это ты! – Голос госпожи Кватерляйн зазвенел. – Это ты!

– Ну, допустим, милый Эдуард немножко исправлял поведение твоего мальчишки, пока он не стал таким… – Полночь звонко расхохоталась.

Эйверин пришла в себя. Она отстранилась от отца и прохрипела:

– Ты помогал ей? Ты и правда ей помогал?

– Милая, это ничего не значит! Все ничего не значит, понимаешь?! – горячо зашептал мистер Гиз, поцеловав маму Эйви в макушку. – Она рядом с нами, ты видишь?

– Эд, – Эмили подняла бледно-голубые глаза на мужа, – я ведь просила… Просила не искать меня… Я знала, знала, что она захочет пользоваться тобой… Эд… Ты много всего натворил?

– О, Эмили, дорогая, ты пришла в себя? Гейзы очнулись! Ура! – Полночь хлопнула в ладоши. – Ох, я забыла, вы ведь не были женаты? Конечно, милая, как ты могла выйти замуж, ведь имени твоего нет ни в одном документе, правда? А дочурка-то ваша и вовсе носит фамилию дядюшки, ты знала, Эмили? И года не прошло после твоего возвращения, как Эдуард примчался ко мне, а девчоночка осталась без родителей. Вот как все печально вышло.

Эмили, опираясь на плечо дочери, медленно встала на ноги и отстранилась от мужа. Она помогла подняться Эйверин и прижала ее к себе так бережно, словно та все еще была младенцем. Эйви впервые за долгое время почувствовала, что ей не надо больше защищаться и принимать каких-то решений. Рядом с ней есть большая и сильная мама. И вместе они точно со всем справятся.