Татьяна Зингер - Нечего бояться

Мурашки пробежали по спине, вгрызлись в затылок. Пальцы онемели от ужаса. На что я подписалась?!

Удивительно, но медсестры жалели непутевую дуреху. Они понимали, куда я отправляюсь, и чего от меня хотят (а я вот так и не поняла), поэтому старались помочь. За ночь я работала мало, больше училась. Мне провели скоростной курс сестринского дела, показали основы врачебного. Новые приборы, препараты, симптомы, анализы, пробы. Голова пухла, неспособная после бессонного дня вместить в себя весь материал. Но я старалась, записывала, благодарила и переходила к следующему "учителю". Может, хоть чем-то, хоть как-то я помогу горожанам... Не лекарством от мора, так чем-нибудь другим. С врачами в зараженных городах плохо, власти миллион раз сообщали об этом. Я постараюсь.

В больнице сделали прививку от мора, и укол щипал, кусался. Его хотелось расчесать до кровавых царапин, но я держалась.

Сумку собрала тем же утром, едва вернулась в общежитие. Вначале сложила всё необходимое и уже потом завалилась в глубокий сон. Наверное, это был последний день, когда меня разбудил стук Катерины. Она не извинялась, сразу спросила:

-- Не передумала?

-- Хуже, -- я потерла заспанные глаза. -- Подала заявление на перевод.

Подруга порывисто обняла меня вместо сотен слов или аханий.

-- А я, -- сообщила она, войдя в комнату и плюхнувшись на не заправленную кровать, -- купила билеты до Победы. Завтра отправляюсь к Денису...

-- Я тоже уезжаю завтра. Вместе попали сюда, вдвоем и покинем Со-На. Жаль, в разных поездах, -- улыбнулась. -- Надеюсь, ваша встреча окажется удачной.

-- Ларка, я тоже...

Но я перебила её. Хватит, не время для жалости или убеждений, что "всё будет хорошо". Не будет. Может, кто-то свыше отомстил мне за кражу данных из архива? Но пускай лучше такое наказание, чем казнь или прозябание в незнании. Я принесу пользу, обещаю.

-- Хочется промотать остаток зарплаты, -- плотоядно оскалилась и помахала карточкой. -- Понадобится ли она мне в Коссе? А если и так, выдадут новую.

Катерина не отказалась. Мы спустили подчистую те жалкие три тысячи, которые лежали на счету. Половина месячной зарплаты превратилась в невероятные туфли на шпильке и лавандовые духи: сладкие, точно сироп. Плотно поужинали, сходили в кинотеатр на премьеру -- не без средств подруги. Вскоре карта показывала "ноль", а я счастливо смеялась, стараясь на день выгнать из головы пакостные мыслишки.

А утром мы вместе добрались до станции.

-- Удачи, -- Катерина уткнулась мне в плечо.

-- И тебе, -- отстранилась. -- Учти, не прощаемся.

-- Конечно!

Но в глазах читалось неверие. Она ещё вчера простилась со мной и успела всплакнуть по потере.

-- Надеюсь, ты ошеломишь Дениса.

-- А ты -- Ника.

О да, если Ник там, я его обязательно шокирую. "Здравствуй, я готова умереть, но найти тебя". Нет, меньше пафоса. Простого "привет" хватит.

Несколько пустых фраз, короткое "пока"...

Мой поезд отправлялся с первых путей. Черно-серебристый, вытянутый стрелой. С прицепными вагонами, неуклюжими и невзрачными, чужеродными. Он не был пассажирским; развозил провизию и лекарства, собранные в разных городах, по зараженным. И остановился в Со-На для сбора провианта.

Катерина помахала напоследок. Я подмигнула ей и добралась до хвостового вагона, подала проводнице карточку, она сверила данные и провела меня в мое "купе". Герою-доктору ехать предлагалось в грузовом отсеке вместе с ящиками медикаментов и продуктами для солдат, охраняющих город. Я чуть не подавилась от возмущения, но отступаться, в любом случае, было поздно. Проводница вручила шерстяной плед, объяснила, что в туалет можно выйти на любой станции и, посоветовав одеться теплее, ушла. Перед тем, как она спрыгнула на платформу, я уточнила: долго ли ехать до Косса. Без малого десять часов. Я оперлась на ящик, укрылась пледом и уставилась в малюсенькое зарешеченное окошко, непонятно откуда взявшееся в мрачном вагоне.

Поезд решительно тронулся, и Со-На затерялось за линией горизонта. Солнце прочно угнездилось на небесном троне. Проносились деревья и поля, озера, реки и города. Дома, люди, скот... Стучали колеса, шумел ветер.

На юг, в Победу, едет Катерина. Совсем скоро, к полудню, она сойдет на станции и отправится к Денису. И я искренне желаю им счастья. Хотя бы тайного. Сама же мысленно прощалась с родными краями и готовилась к худшему. Иначе и быть не могло.

Дождливо и серо. Точно монорельс пересек невидимую черту, и в одночасье безоблачное небо укуталось плотным покрывалом из туч. А дождь стучался в стекло, просился внутрь. Мы подъезжали к Коссу. Его название каменными глыбами возвышалось слева от дороги.