Варвара Мадоши - Гексаграмма

— Союз Цилиня идет совсем другим путем, — пожал плечами Иден. — Они консервируют знания, полученные от Золотого Мудреца, мы же стремимся к развитию.

— Но и они, и вы не делитесь знаниями…

— Но мы принимаем в свою семью одаренных алхимиков. Пару раз мы укрывали таких молодых синцев от Союза Цилиня, который преследовал их за незаконную алкестрию. Не в этом поколении, правда. Союз Цилиня — абсолютно закрытая организация. У нас есть молодежь, которая даже желает его уничтожения: ведь нахарра вынуждены таиться, в основном, из-за него… Вам следует поговорить с ними. Кстати, Тэмила придерживается тех же взглядов.

— Я поговорю с Тэмилой, — произнес Альфонс с чувством сильной неловкости.

— И с другими из ваших, если вы сочтете возможным нас познакомить. Скажите, они захотят присоединиться к альтернативной организации, которую создает сейчас император?

— Мы не запрещаем нашим детям присоединяться к другим организациям, — после короткого раздумья проговорил Иден, — если от них не потребуется разглашать тайны алхимии, которые мы, нахарра, считаем запретными.

— Я думаю, не потребуются. У Лина будут учителя, если у него будут бойцы.

— Молодежь любит повоевать, Альфонс. В нашем семействе есть многие, кто предпочел бы, чтобы они сбросили пар сейчас, чем устроили бы… преобразования в нашей собственной маленькой общине, чьи правила складывались ни один год.

На секунду Альфонс почувствовал смятение, но потом он сообразил, о чем говорит нахарра. Он склонил голову.

— Я не представитель императора. Я его личный друг, который оказывает ему услугу. Но я думаю, что его представителям будет о чем поговорить с этими молодыми людьми.

Беседа с воинственно настроенными молодыми нахарра состоялась. Сам же Альфонс встретился с Тэмилой. Столкнулись они случайно, хотя нельзя сказать, чтобы Альфонс избегал ее. Он даже решил, что если не встретит ее в доме нахарра, непременно наведается на рынок, где она торгует. Но это не понадобилось.

В тот день Альфонс уже собирался покинуть дом после очередной беседы с Иденом, как вдруг заметил приоткрытую дверь и тонкую руку, мелькнувшую в щели. Заглянув внутрь, он увидел Тэмилу, что стояла в полутьме комнаты и мрачно смотрела на него, вновь напомнив ведение из разрушенного Ксеркса.

Алхимик начал извиняться, но слова словно застряли в горле; Тэмила же подняла тонкую руку и коснулась пальцами его щеки.

— Не извиняйся, — сказала она. — Ты просто меня не полюбил. За это не извиняются.

— Я хотел бы, — произнес Альфонс, веря себе в этот момент. — Ты как видение, Тэмила.

— Я очень неправильно себя повела, — Тэмила попыталась улыбнуться.

— Ничего. Всякое встречается в жизни. Хотя бы попытайся жениться на женщине, владеющей алхимией. Будет обидно, если пропадет такая кровь, как у тебя.

— Это мы еще выясним, зависит алхимия от крови, или нет, — пообещал ей Альфонс. — Но если зависит — то я приму меры.

Спасибо тебе, Тэмила.

— За что? — искренне удивилась девушка.

— Просто за все…

Если бы не ты… и вообще, — закончив сбивчиво, Альфонс ретировался.

До назначенного Лином срока Большого Представления оставалось всего ничего, а у Альфонса еще не был готов его Большой Фокус. Точнее, он не был продуман. Альфонсу никак не удавалось довести его до конца. И он боялся проводить эксперимент.

Он наконец-то нашел время наведаться в библиотеку Очарованного дворца и еще в личные библиотеки кланов Яо, Чань и Ликай… в двух последних его принимали с особенной приторной вежливостью. Он написал несколько писем — в том числе Эдварду — но ответов пока не получил.

Наконец, Альфонс сделал очередную попытку научиться от выздоравливающей Мэй алкестрии. Но то ли Мэй оказалась неудачным учителем, то ли Альфонс отличался редкостной бездарностью в этом разделе: результат по сравнению с затраченными усилиями оказался мизерным. Молодой алхимик едва научился чувствовать потоки ци, но даже ощущение «ци» живых существ, которым пользовались не только алхимики, но и воины, осталось для него тайной за семью печатями.

Другой тайной по-прежнему была Ланьфан. Альфонс сделал несколько попыток поговорить с ней или Лином и выяснить, что между ними происходит, но из этого ничего не получилось. Стоило ли заниматься этим? У него было полно и своих проблем. Но Альфонс просто не мог оставить Ланьфан так: каждый раз, когда он видел ее спокойное бледное лицо, каждый раз, когда вспоминал их предрассветный спарринг, у него сжималось сердце.