Варвара Мадоши - Гексаграмма

— Похоже, малышка Мэй решила и в самом деле самой разобраться с браком! Не вижу повода для беспокойства. Худшее, что может случиться — это бабка ее запрет. Но тогда ведь ты сможешь ее освободить, не правда ли?

— Худшее, что может случиться, — мотнула головой Ланьфан, — ее убьют.

— Что?!

— Не все в клане Ликай довольны сотрудничеством с Лином. Мой господин и самому Юдэну не может особенно доверять. Что, если они решат убить или похитить единственного алхимика, владеющего секретом философского камня? Ведь именно на камне основано могущество господина.

— Так что же мы медлим?! — Альфонс вскочил, обрушив со стола ворох бумаг. — Почему вы еще не там?

— Мои люди у дома Чань, — сдержанно произнесла Ланьфан. — Мы не можем действовать в лоб. Ситуация пока не критическая. Вы — лучшая альтернатива императорской гвардии или моим девочкам, какую я смогла придумать.

— Точно, — решительно произнес Альфонс. — Это сыграет на образ непогрешимого алхимика, который мы придумали, ведь так?

Ланьфан кивнула.

— Ваш брат показал все преимущества этой техники при ловле Шрама в Централе два года назад. Мои люди будут вас сопровождать.

«Я сама завела себя сюда, — думала Мэй. — Я должна победить… не продержаться пять минут, а победить… Иной исход ничего не даст…»

Огромная фигура Цина возвышалась над нею — гора старательно взращенных мускулов, увенчанная головой, похожей на бычью; темный силуэт, словно вырезанный на фоне ярко-синего предполуденного неба.

Жара во дворе была такая, что, казалось, сейчас расплавятся камни. Мэй била дрожь, и девочка надеялась, что окружающим это не заметно.

— У девушки преимущество, — проговорил господин Шуньци. — Она может пользоваться алкестрией. Это неодолимое оружие в умелых руках.

— Пусть, — пробасил Цин. — Барышне пригодится.

— Я не буду пользоваться алхимией, — так же решительно сказала Мэй, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног. — Я справлюсь и так.

— Не очень мудрый выбор, — заметил Юдэн, глядя поверх ее головы. — Пусть вас не смущает неповоротливость Цина, он очень быстр.

И Мэй тут же пожалела, что нельзя взять свои слова назад. «Бабушка Лоа меня бы отругала, — подумала она. — Сказала бы, что нельзя пренебрегать преимуществом, которое враг дает тебе… Но я не могу… нет, не могу проиграть. Я все равно одолею его. У меня нет выхода».

Она напала первой.

Цин даже не стал уклоняться от ее атаки: Мэй, пытавшаяся ударить его в грудь, просто отскочила мячиком. «Так прямо не выйдет, — подумала девочка, приземляясь на плиты двора. — Голова! Вот, должно быть, его уязвимая зона…»

Не давая времени себе отдышаться, а Цину — подготовиться к атаке, Мэй кинулась вновь. Если ты маленькая, приходится учиться высоко прыгать…

Раз-два, по ушам…

На сей раз Цин прореагировал — уклонился в сторону и попытался схватить Мэй за ногу. Но та вывернулась и, приземлившись на землю, на сей раз зашла снизу — известно, что гениталии у любого мужчины уязвимы. Один хороший удар — и битва кончена в ее пользу.

Но проскользнуть между ног Цина не вышло: гиганта почему-то не оказалось там, где Мэй ожидала его найти. Еще секунда — и он таки поймал девчонку за ногу, вздернул на уровень своего лица.

— А ты ничего, малышка, — хмыкнул Цин. — Но со мной тебе не тягаться.

— Посмотрим, — процедила Мэй, извернувшись и подтягиваясь вверх.

Был разговор о том, чтобы не использовать алкестрию. Но знание уязвимых точек на теле человека — это не алкестрия, а обычная медицина.

С кратким воплем гигант выпустил ее, и девочка, тяжело дыша, упала на каменные плиты.

На сей раз она не стала атаковать — отбежала в сторону и застыла в боевой позе, тяжело дыша. Журчал фонтан; над двором пролетела ласточка и уселась на верхушку ограды.

— Тянешь время, — проговорил Цин. — Умно. Но будь ты умнее, ты бы вышла замуж за нашего господина, женщина.

— Посмотрим, — вновь ответила Мэй.

И, отчетливо понимая, что делает это зря и что ее провоцируют, в четвертый раз пошла на приступ башни по имени Цин.

Когда невзрачный паровой автомобиль аэружской конструкции затормозил перед Домом Тысячи змей, снаружи особняк Чань выглядел совершенно мирно. Так же стоял на часах престарелый воин, так же жарились под ярким солнцем кирпичные стены.

Альфонс (он сидел за рулем во имя поддержания легенды, а сидящая рядом «девочка» Ланьфан исполняла обязанности штурмана) затормозил в условленном месте под стеной особняка, и на заднее сиденье скользнул паренек в пестрых одеждах уличного торговца.