Варвара Мадоши - Гексаграмма

— Это что такое? — спросил Джерсо, когда Ал на ходу достал из кармана и надел белые перчатки с вышитыми алхимическими кругами.

— Угу, тебе ж, вроде, эти каракули не нужны, — поддержал Зампано.

— Если будет стычка, пусть они об этом не знают, — коротко пояснил Ал, сберегая дыхание.

Зампано хлопнул его по плечу, да так, что Ал пролетел пару метров вперед и чуть было не потерял равновесие.

— Вот за что мы тебя любим, — прогудел бывший спецназовец, — что ты, в отличие от брата, не выделываешься.

Тяжело дыша, они завернули за угол. Там узкая улочка расширялась, превращаясь в относительно широкий проспект — выводящий, по идее, к извозной станции. Но увы, метров за пятьсот до станции проспект перегородили восемь выразительно-колоритных субъектов. Они замерли в живописных позах вокруг узкого пятачка тени от столба с оборванными объявлениями.

В самой тени прислонился к столбу субтильный тип с выбритым лбом, должно быть, главарь.

Троица аместрийцев замерла — Оченно-оченно господа, — довольно развязно и с сильным акцентом сказал по-аместрийски один из ближайших к главарю: маленький тип в сине-фиолетовой шелковой фуфайке с агрессивно-зубастым узором, — взрывают маленько? В город приехали мало-мало, а уже бум-бум!

— Именно, — как можно холоднее заметил Ал, избегая пока принимать боевую стойку. — Вы что-то имеете против?

Он смотрел при этом не на сине-фиолетового переводчика, но на человека из тени, который молчал и даже в лице не изменился.

— Ах, какой наглый гость! — воскликнул сине-фиолетовый. — Гость традиций хозяев не уважать, гость нарываться. Зачем гость едальню бум-бум?.. Почтенный хозяин обижать — ой плохо, плохо.

Бандит издевался. Бандит цедил слова, утрировал акцент и раздувал щеки. Ал подумал: «Он не верит, что это мы в самом деле что-то там взорвали. Он знает, что во всем виновата девушка. Наверное, она на него и работала… Нет, куда на него — он-то сошка мелкая. В той же организации. Что им от нас надо?»

— В моей стране тоже есть традиции, — произнес Ал, надеясь, что не выглядит нервничающим мальчишкой. — У нас не принято, чтобы пригласившая к своему столику женщина пыталась тебя взорвать. Это тоже часть древней синской культуры?

Собеседник белозубо улыбнулся.

— Какой наивный господин Эллек! Как так? Ехать сюда долго-долго — и думали, все вам с порога кланяться, вино и пряности предлагать?

«Ну точно, бандиты… — тоскливо подумал Ал. — Ладно хоть секрет бессмертия не требуют».

— Если вы знаете мистера Эллека, — проговорил Ал тем же тоном, каким общался с гомункулусом Гордыней в их общей темнице, — то не можете не понимать, что лучше со мной не связываться. Я прибыл как частное лицо. По частному делу. Потом так же тихо уеду. Я не намерен ни во что встревать — если меня не вынудить. Всем понятно?

На этом месте Ал припомнил кое-что из арсенала недоброй памяти Зольфа Кимбли и прищурился. Он надеялся, что получилось похоже, а не глупо.

Предводитель из тени подал голос.

— Если сможете, — сказал он.

Предводитель — довольно молодой синец в черно-голубом — не потянулся ни за ножом, ни за пистолетом, но, видно, подал какой-то знак. Ал не успел уловить, что произошло — уловил Зампано, и успел рвануться вперед. Мощная длань бывшего спецназовца блокировала замах (или бросок?!) стоявшего слева морщинистого субчика с длинной косой. На утоптанный тротуар со звоном посыпались блестящие метательные звезды.

На самого Ала налетел тощий «переводчик»; больше гонору, чем мастерства — до Лина, Ланфань или даже Мэй ему было далеко. Отскочив после первого же удара алхимика на пару метров в сторону, бандит выхватил пистолет.

Выругавшись, Ал ушел с линии огня и хлопнул в ладоши, выдергивая стенку прямо из земли перед собой. В этот момент его поймали в захват сзади. Альфонс начал бороться, краем глаза заметив блеск стали где-то над головой. Потом захват пропал. Альфонс развернулся, собираясь помочь (он понял, что его противника отвлек Джерсо или Зампано) — и тут же расслышал выкрик главаря, из которого разобрал только слово «Алхимик!» и «Отступаем!»

Тут же оставшиеся члены банды испарились, как по волшебству.

Ал ругнулся на себя и машинально сжал в кармане «заветную железку».

Расслабился, олух. На славу потренировался в тихом Ризенбурге, ага.

Ну и где бы он был, если бы не Зампано и не Джерсо?

Ладно хоть, его не накрыла в первой же драке «физическая трусость», о которой он столько читал: когда страх боли или увечья парализует волю относительно неглупого человека. В доспехах-то легко быть храбрым.