Гильермо Дель Торо - Форма воды

– Правда, папа? Ух, что я скажу Пи Джей!

Это наверняка обезболивающее: теплые усики обвивают его мускулы, сокрушают боль, как змея – неосторожную мышь. Приятно видеть благоговение на мальчишеском лице. Видеть слепое обожание на личике Тэмми.

Даже Лэйни вдруг начинает ему снова нравиться: фигура у нее еще хороша, особенно когда обтянута фартуком, так хорошо отглаженным тем дорогущим утюгом от «Вестингауз». Он представляет завязки, обтягивающие упругие, подтянутые шары ее задницы, она, судя по всему, расшифровывает его взгляд, и он боится, что ее губы изогнутся в отвращении.

Но этого не происходит, Лэйни наполовину прикрывает глаза, и это значит, что она хочет выглядеть сексуально. Он делает глубокий, удовлетворенный вдох, и рука на этот раз не отзывается взрывом боли.

– Держу пари, сын. Ты живешь не в какой-то коммунистической крысиной дыре. Это Америка, и мы должны сохранять величие нашей страны, и этим твой папа занимается на работе. И ты когда-нибудь будешь это делать. Верь в будущее, сын, и оно придет. Просто смотри и жди.

Лэйни отказывается фиксировать, сколько раз она возвращалась в порт Феллс-пойнт. Она приезжает, когда жизнь становится слишком тяжелой, и думает, не броситься ли ей в воду, но уровень ее слишком низкий из-за того, что давно не было дождя, и она наверняка просто сломает шею.

И что тогда будет? Инвалидное кресло, место у телевизора и утюг в руках…

До тех пор, пока это не станет невыносимым, и тогда она расплавит рубашку, гладильную доску, себя саму, чтобы получилась лужица пастельного цвета на ковре, которую Ричарду придется выводить с помощью пароочистителя.

Она верит, что ящерица, так мучительно умершая в руках Тимми, называется сцинк. Если она видела сцинка на крыльце, она сметала липкое пресмыкающееся в кусты; если находила его дома, тогда, ну, затаптывала его насмерть.

Она пытается убедить себя, что Тимми поступил точно так же. Но это не так. Многие дети проявляют любопытство к смерти, но многие дети также показывают стыд, когда взрослые застают их за изучением мертвых животных.

Тимми же взглянул на нее раздраженно, как Ричард, когда она расспрашивает о работе. Ей пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы приказать ему немедленно выкинуть эту вещь в унитаз, отмыть руки и отправиться завтракать.

После того как он закончил, она зашла в ванную, чтобы убедиться, что сцинк не выбирается из канализации. Затем она потратила минутку, чтобы оглядеть себя в зеркале, пригладила растрепавшиеся волосы, обновила помаду, поправила ожерелье, чтобы самая большая жемчужина оказалась в ямочке под горлом.

Ричард последнее время не смотрел на нее внимательно, но если он посмотрит, обнаружит ли он секрет, которым обзавелась Лэйни?

Даже Тимми, подумала она, начал что-то подозревать.

Это случилось после одного из похожих на транс визитов в доки – она потащилась вдоль якорной стоянки, затем на север мимо Паттерсон-парка и на восток по Балтимор-стрит. Обнаружила себя в окружении высоких зданий, ощутила себя карликом, плывущим меж них в каноэ.

Остановилась рядом с одним из строений, черно-золотой цитаделью в стиле двадцатых. Вращающаяся дверь крутилась и крутилась, выбрасывая порции воздуха, насыщенного запахами кожи и чернил.

Лэйни воспринимает просмотр утренних новостей как интеллектуальную аэробику, упражнения с новыми впечатлениями, и ради этих же впечатлений она вошла. Вращающаяся дверь выплюнула ее на подобный шахматной доске пол лобби, словно высеченного в обсидиановой толще.

А то что лежало дальше и выше, казалось настоящим автономным городом. Работавшие здесь люди могли похвастаться собственной почтой, кафе, ресторанами, магазинами, газетными киосками, мастерской по ремонту часов, службой безопасности. Современные женщины в опрятных нарядах и мужчины с кейсами пересекали лобби, прямые и важные.

В этом замкнутом на себя мире не было Ричарда Стрикланда, не было Тимми или Тэмми Стрикланд.

И Лэйни Стрикланд тоже.

Она вновь ощутила себя той женщиной, которой была в Орландо, и ей хочется продлить ощущение. Поэтому она поднимается на лифте на второй этаж, туда, где виднеется нависшая над лобби маленькая пекарня, чтобы немного, всего разок порадовать себя чем-то вкусным.

«Пончик с лимоном, пожалуйста», – сказала она, когда продавец посмотрел на нее.

Но тут выяснилось, что глядел он вовсе не на нее.

«Дай мне пончик с лимоном, Джерри», – буркнул из-за ее плеча мужчина, постоянный обитатель здания, судя по тому, что он в рубашке с засученными рукавами.