Андреа Камиллери - Форма воды

Рассветные лучи не пробивались во двор «Сплендор», фирмы, имевшей подряд на уборку городских улиц в Вигате. Низкие и плотные облака, затянувшие небо, напоминали серую мешковину, перекинутую с карниза на карниз. Ни один лист не шевелился, сирокко еще не пробудился от своего мертвого сна, и языки едва ворочались. Начальник бригады, прежде чем распределить участки, сообщил, что в этот день, равно как и во все последующие, Пеппе Скеммари и Калуццо Бруккулери будут отсутствовать по уважительным причинам. Причины и в самом деле были более чем уважительные: накануне вечером обоих арестовали за вооруженный налет на супермаркет. Пино Каталано и Capo Монтаперто – молодых техников-проектировщиков, никому в качестве таковых не нужных и получивших место временных «работников экологической службы» благодаря великодушному вмешательству депутата Кузумано, на избирательную кампанию которого оба положили тело и душу (именно в таком порядке: тело совершило гораздо больше, чем жаждала душа), – начальник отправил на участок, оставшийся вакантным после Пеппе и Калуццо. Он назывался выпасом – в незапамятные времена какой-то пастух вроде бы выгуливал там своих коз. Это была длинная окраинная полоса, поросшая густым кустарником и низкими деревьями, типичными для Средиземноморья, и доходившая почти до самого морского побережья. Сзади высился остов большого химического предприятия, его когда-то торжественно открывал вездесущий депутат Кузумано. Тогда казалось, что крепкий ветер больших надежд и неуклонного прогресса раздувает паруса, потом этот ветер быстро превратился в легчайший бриз и затем сник совсем. Он оказался тем не менее разрушительнее торнадо, так как оставил за собой шлейф безработных – получавших временное пособие и безработных в полном смысле слова. Чтобы помешать ордам кочующих по городку черных и не совсем уж черных сенегальцев и алжирцев, тунисцев и ливийцев гнездиться на этом заводе, кругом него возвели высокий каменный забор, над которым все еще были видны постройки, постепенно разрушаемые непогодой, бесхозяйственностью и морской солью и все больше напоминавшие архитектуру Гауди, наглотавшегося галлюциногенных препаратов.

Выпас до недавнего времени представлял для тех, кто еще носил не вполне благородное название мусорщиков, работку не бей лежачего: среди бумажек, пластиковых мешков, жестянок из-под пива или кока-колы, полуприкрытых и неприкрытых какашек иногда можно было найти презерватив и, если хватало желания и фантазии, вообразить разыгравшуюся здесь сценку в подробностях. Но уже примерно с год презервативов тут было море, целый ковер. Это началось с тех самых пор, как некий министр с лицом мрачным и непроницаемым, достойным таблиц Ломброзо [1], взрастил в своем мозгу, еще более мрачном и непроницаемом, чем его лицо, некую идею, которая сразу же, как ему возмечталось, разрешила бы проблемы общественного порядка на Юге. Он поделился этой идеей со своим коллегой, который ведал армией и, казалось, сошел с картинки, изображающей Пиноккио, и совокупно они порешили отправить на Сицилию отдельные воинские подразделения, дабы «контролировать территорию» и подсоблять карабинерам, секретным службам, специальным оперативным отрядам, налоговой, дорожной, железнодорожной и портовой полициям, работникам Суперпрокуратуры [2], группам по борьбе с мафией, терроризмом, наркотиками, грабежами, похищениями с целью вымогательства и прочим, для краткости пропущенным, прочими занятиями занятым. Следствием этой светлой мысли двух государственных мужей было то, что маменькины сынки из Пьемонта, безбородые призывники из Фриули, вчера еще наслаждавшиеся свежим и морозным воздухом родных гор, оказались закупоренными в душных времянках в городках, едва приподнятых над уровнем моря, среди людей, говоривших на непонятном наречии, состоявшем больше из пауз, чем из слов, когда движение бровей исполнено тайного значения, так же как и почти неприметно собирающиеся и расходящиеся морщины [3]. Они приспособились, насколько это им удалось, благодаря их юному возрасту и существенной помощи самих жителей Вигаты, протянувших им руку, – потерянный вид и неискушенность этих пришлых мальчишек вызывали у них умиление. Облегчить им тяжесть ссылки взялся Джеджё Гулотта, человек, одаренный живым умом, который принужден был до тех пор душить свой прирожденный талант сводника и выступать в роли мелкого распространителя легких наркотиков.