Игорь Дубов - Рай для спасенных

Дверь за ними закрылась.

— Ну? — резко сказал Мастер, глядя на Гастона. — Что же ты? Почему ты промолчал?

— Ты — фанатик! — возразил Гастон. — У тебя все средства хороши. Не надо на меня так давить, я не сорвусь, не жди, и я повторю тебе то, что уже говорил: ты готов для достижения своей цели поступиться любым из нас. Конечно, ты обставил все это как надо: мы голосуем. Конечно, ты при этом рискуешь и собой — как же иначе! Но ты — капитан. Ты обязан прежде всего думать о людях. А тебе на них наплевать. Только бы дотянуться до аримаспов. А разве это главное? С ними все равно встретятся. Не мы, так другие. Главное — остаться человеком и сохранить своих товарищей. А ты этого не можешь.

— Ты — трус, Гастон, — спокойно сказал Мастер. — Ты прячешься за других, потому что тебе самому страшно. Это для тебя они средство. Но мы не простим себе, если упустим аримаспов. Я думаю, надо рисковать. Впрочем, я никого не принуждаю.

— Послушай, Мастер, — сказал я. — Ты зря так говоришь о Гастоне. Он прав. Даже в Уставе это записано, Цивилизованное общество дорожит каждым своим членом.

Мастер озадаченно посмотрел на меня. Кажется, он не ожидал моего вмешательства. Потом он оправился.

— Ты молод, Серхито, — устало произнес он. — В будущем ты научишься различать, где «беречь людей» переходит в «беречь себя». Поверь мне, тебе будет очень грустно, когда ты вспомнишь эту историю.

— Но… — попытался возразить я и не смог. Своей убежденностью Мастер смутил меня. Я хотел найти достойный ответ, но ничего не приходило в голову. Ей-Богу, если бы Мастер не определил координаты, решать было бы проще.

— Я, — сказал Гастон, — голосую «против», заботясь как раз не о себе. Если бы при первом голосовании мы подумали о других и поняли, что наши друзья могут погибнуть, мы бы, наверное, проголосовали «против». Но мы тогда как раз думали о себе. Мы очень боялись прослыть трусами. И вот, в итоге — потеряли Лизи. Но, может быть, достаточно геройства?!

— Ладно, — сказал Мастер. — Хватит обсуждать. Голосуем. Кто «за»?

«За» кроме Мастера была одна Ольга. Я быстро взглянул на Гастона. Он не сводил с нее изумленных глаз.

Мы с Реем воздержались.

Ева с Гастоном были «против».

— Я боюсь, — честно объяснила Ева.

— Очень интересно, — сказал Мастер. — Как же решать?

— Кен! — вспомнила Ольга. — Остались Кен и Лизи.

— Да, Кен. — Мастер дотянулся до видеофона. Прошло пять сигналов, прежде чем Кен включился.

— Не знаю, — сказал он, выслушав Мастера. — Надо посоветоваться с Лизи.

— Мы подождем, — сказал Мастер.

К моему удивлению, вызов прозвучал меньше чем через минуту.

— Мы против, — сообщил Кен. — Лизи сказала: больше никто не должен умирать.

Я взглянул на Мастера. Мастер смотрел в пол, и на скулах его играли тяжелые желваки.

— Хорошо, — сказал он, — Может быть, вы и правы. Возвращайтесь. Но мне вы не запретите остаться здесь. Я возьму десантный бот и отправлюсь туда один. Я их всю жизнь искал. Я отсюда не уйду.

— Десантный бот? — изумился Рей. — В нем ведь нет регенерационных установок. Ты не дотянешь до нашего возвращения! И потом, бот не выдержит такого излучения. Это слишком близко от звезды.

— И бот выдержит, и я дотяну, — отвечал Мастер. — Если вы, конечно, добавил он с непонятной усмешкой, — не будете медлить.

— Но капитан не имеет права бросать экипаж! — воскликнул Рей.

— Я слагаю полномочия. Бери их, Гастон. Теперь твоя очередь. Принимай решения. Ты же этого хотел!

— Да? — сказал Гастон язвительно. — Ты сдаешь полномочия? Тогда слушай приказ: мы немедленно возвращаемся. И ты вместе с нами. Прошу всех занять места согласно штатному расписанию!

Даже невооруженным глазом было видно, как побледнела бурая кожа Мастера.

— Ты не посмеешь сделать этого! — воскликнул он, вскакивая, — Моя жизнь — это моя жизнь, и я имею право сам распорядиться ею! Попробуй только задержать меня, и я покажу тебе, на что я способен.

Он повернулся, чтобы выйти, и Гастон уже было сделал движение наперерез, как вдруг перед Гастоном выросла Ольга.

— Назад! — крикнула она, резко взмахивая рукой. — Трус! Дешевка! Сядь в кресло! Если вы хотите сдернуть, бегите. Но не мешайте тем, у кого еще осталось мужество. Это их личный риск. Он никого не касается. Десантники! Вы дерьмо, а не десантники! Кто вас пустил в Дальний Поиск?! Я тоже остаюсь. А ты, Гастон, возвращайся. Вольному воля, спасенному рай! Только не смей, рассказывая, что здесь случилось, прятаться за свои принципы. Помни, что ты — трус!