Сергей Тимофеев - Из того ли то из города...

Подумать не успел — застава вдали показалась. Где и положено, на холме, для лучшего обзору. Вышки только не видать отчего-то. И столба сигнального. Положим, ежели только строить начали, могли вышку на опосля отложить, хотя и странно, но уж столб-то первым делом вкопать должно. Повыше да посмолянистей, чтоб далеко видать было, как запалят, знак подавая — враг близится. Частокол поставили, а остального нет. Ну да ладно, главное, чтоб за соглядатая не приняли, встретили-проводили по чести.

Едет, и удивляется. Давно уже должно б приметить его, шевеление какое обозначить, а на заставе, насколько видно, тишина. Уж не приключилось ли чего худого? Проверил, на всякий случай, оружие, под рукой ли, внутренне изготовился, чтобы врасплох не попасть, зорчей присматривается. Все ближе застава…

Вышки отчего не видать было? Повалилась она, раскатилась по бревнышку. Ворот промеж частокола нету — по сторонам валяются. А внутри есть кто-то, живой. Иначе б ворон поналетело, на каждом колу б сидели да граяли. Неужто попрятались? В засаду, али как? Мысль шальная мелькнула — не метнуть ли булаву?

Не стал озорничать. Спешился, щит на руку, так, чтобы в случае чего, и самому прикрыться, и коня прикрыть. Идет не торопясь. Точно, есть живой. Выглянет из-за столба, на коем прежде воротина висела, глянет быстро, и снова спрячется. Что ж там такое творится?

Остановился, гаркнул в половину голоса:

— Эй, на заставе, есть кто живой?

И тут же ратник молодой показался, совсем юнец. Выпорхнул из-за столба, аки птица; видать, не своей волей. Взашей вытолкали. Шелом сбился, руками машет, чуть не упал. И так смешно это со стороны, что Илья не выдержал, расхохотался. Только уж на этот раз не в половину голоса. А тот видит, — смеются не в обиду, — и тоже засмеялся. Тут уж и за частоколом захохотали, еще несколько ратных в проеме показались.

Раз смеются, в драку не полезут. Закинул Илья щит за спину, тронул коня, зашагал к заставе. Только там враз посерьезнели, копья выставили, — откуда и взялись, — к обороне изготовились.

Снова Илья остановился.

— Да вы что ж, ратнички, всех так приветствуете?

— Всех — не всех, не твое дело. Сам-то кто будешь?

Только тут Илья и заметил — не совсем здоровы ратнички. То есть, побиты слегка. Попримяты. Будто ссора какая у них с кем вышла, не так, чтоб до смертоубийства, а не шибко серьезная.

— Ильей меня кличут, по батюшке — Иванович. Из краев я дальних, отсель не видать. Иду я в Киев, к службе княжеской желание имею. В дружину проситься хочу, авось не прогонят. Заметил вас, свернул с дороги. Дай, думаю, поспрошаю, что да как. Передохну малость. А у вас вон он, привет какой. Копьями ощетинились, ровно еж. Вы мне дорогу укажите, и поеду, от вас подалее.

— Ишь ты, хват какой!.. Может, ты соглядатай…

— Да какой он соглядатай, — сказал кто-то. — Из калачников он, ежели по выговору судить… «А вот калачи, кому калачи, слезай с печи, покупай калачи…»

— Ну? — удивились остальные. — Это ж как его в наши края-то занесло?

— Ветром попутным, — буркнул Илья. — Так что, покажете дорогу на Киев?

— Ладно тебе, — вышел вперед один из ратников. — Жданом меня люди зовут, — сказал миролюбиво. — Ну точно, калачник, — это он другим ратникам через плечо бросил. — Ты не серчай, Илья, что не так встретили. Тут у нас беда, можно сказать, приключилась. Вот и попал под горячую руку…

— Это я-то под горячую руку?.. — ухмыльнулся Илья.

— А ты не смейся, — веско произнес Ждан. — Со стороны — оно каждый богатырь, а как до дела дойдет…

— Не обижайся, не со зла я. Просто вид у вас, ну, в общем, не шибко для заставы подходящий. Что стряслось-то?

— Стряслось?.. Ты заходи, какие б ни были, а чем приветить найдется.

— Погоди, — остановил его Илья. — Инструмент у вас какой имеется?

— Ну, имеется… А тебе зачем?

— А затем, сторожа ваша неказиста. Подсобить сможете?

— Не без того…

Поднял Илья половину ворот, — словно пушинку, — прислонил к проушинам. А ратнички, вместо помощи, рты поразинули.

— Долго мне стоять? — прикрикнул. — Прилаживай.

Бросились гурьбой, суетятся, однако ж приладили. Затем вторую створку.

С вышкой повозиться пришлось, но и с ней справились. Тот, кто разорение учинил, он скорее попугать хотел, или силушкой бахвалился, потому — урону, в общем, никакого не случилось. А то, что обидчик всего один был, Илья из тех слов понял, коими ратнички промеж себя перебрасывались. Однако спрашивать не стал. Закончится работа, сами расскажут. Так и вышло.