Сергей Тимофеев - Из того ли то из города...

В первый раз, это когда в Костянтин-град путь держали, Илье и невдомек спросить было. А тут, кто-то из корабельщиков сам рассказал, как, миновав, на ночевку к берегу пристали.

— Давно это было, — сказывал. — Тут опричь Славутича еще одна река есть, ежели супротив течения смотреть, по правую руку будет. Оттого Десной и прозывается. Они со Славутичем брат и сестра, отцом же у них — море синее. Заспорили они как-то промеж себя, кто из них старше. Каждый в свою дуду дудит, а к отцу сунулись — не помнит он, совсем старенький стал. Вот и уговорились она наперегонки бежать; кто первым прибежит, тому почет и уважение, тому и старшим быть. Брат — он сильный, а сестра — она хитрая. Пока брат собирался, да снаряжался, сестра уже давно в дороге бежит. Пока брат к отцу ходил, благословения спрашивал, далеконько убежала.

Видит брат, коли не прямой дорогой, нипочем не догнать ему хитрой сестры. Вот и начал он сквозь горы путь торить, сквозь овраги непроходимые, сквозь леса дремучие. Долго ли, коротко, а и догнал сестру, и перегнал. А та видит, отставать стала, несмотря на хитрость свою, начала камни подбирать, да братцу на дорогу и подкидывать. В двенадцати местах накидала, там, где пороги нынче, ан не помогло это ей. Оттого и стал Славутич старшим, оттого и уважение ему, хоть и каменист, где сестра ему путь заступала.

— А с ней что сталось? — спросил кто-то.

— С ней-то? Огорчилась больно, да и пошла себе, куда глаза глядят. Сгинула б без вести, однако ж брат сжалился. Принял ее к себе, вместе текут.

— Постой-постой, — вдруг спохватился Илья. — Одесную… деснь… Десна… Уж не та ли самая, что возле Чернигова?..

— Та самая…

Ишь ты, не думал, не гадал, что они брат с сестрой…

Не стал Илья сразу во дворец княжеский соваться. Решил поначалу поразузнать, что тут, да как. Посольство прежде него должно было воротиться, мало ли, чего, воротившись, князю напели. Упросился он у корабельщиков пожить пару дней, а те и рады. Только, говорят, не взыщи уж, силенкой не обижен, так будешь нам подсоблять.

Ну, Илья до полудня подсобляет, а там — иди на все четыре стороны. Ходит, посматривает, слушает, о чем люди промеж себя притолковывают. Вроде обо всем том же самом говорят, вроде и жизнь течет по-старому, ан только по внешности. Сунулся ко дворцу княжескому, там чего-то строить затеяли, камень везут. Без греков, должно быть, не обошлось. Для них, небось, отдельные палаты возводятся. Поглядел издали на дворы Алешин с Добрыниным, не видать, чтоб хозяева дома были. Спросил на торгу, чтой-то богатырей не видать, так никто ему прямо не ответил. Кряхтят, мнутся, а то и просто — рукой махнут, вот и весь ответ, толкуй, как знаешь.

День маялся безвестностью Илья, другой, а на третий решился к князю на пир наведаться. В один сапог сена подложил, чтоб одна нога длинней другой казалась, на одно плечо — соломы, чтоб и тут перекос виднелся, шапку набекрень, лицо чуть золой подправил, чтоб не поначалу узнали. В таком виде и отправился.

Через главное крыльцо соваться не стал. Там гридни хай подымут, в драку полезут, а ему тихо надобно. Потому, в обход сунулся — что ж он, за время службы не прознал, где и как пройти способно? До палаты добрался, никто ему слова не сказал. Оно, конечно, хорошо, а с другой стороны — ежели кто с дурной мыслью полезет? За дверьми же шум шумит, пируют по обычаю. Пока думал, распахнулась одна половина настежь, и стал он на виду князя киевского. Совсем тот не изменился. Век пройдет, он, должно быть, таким и останется.

Вошел Илья, поклонился по обычаю. Пока кланялся, взгляд бросил на тот стол, за который богатырям отведен. Залешане сидят, Збродовичей сколько, а более никого. Из старых никого. Молодежь незнакомая. Не то, чтоб возрастом молодежь, в дружине, коли приняты они в нее, молодежь. А может, и не новички уже, сколько времени прошло, как Илья тут последний раз сиживал? То время, что от возвращения с моря Хвалынского до посольства в Костянтин-град, оно не в счет. Там как-то и не пришлось за столом посидеть. Ага, а вон и еще лицо новое. Позади князя стоит. Оно ему из кувшина в кубок подливает. Ишь, красавец какой. В сарафан нарядить — от девки не отличишь. Неужто и таких нонче стали в дружину брать? Хотя… что-то ты, Илья, разворчался. Ты Алешу вспомни, а потом уж молодцу пеняй. Алешка, он тоже не особо богатырем выглядит, однако ж супротив него мало кто устоять сможет.

Махнул рукой князь, пришлеца подзывая. Приблизился Илья, хромая и чуть подволакивая ногу при ходьбе, наклоняясь так, чтоб заметно было, что одно плечо повыше другого.