Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

— Ты как будто сам не свой, — тихо сказала девушка, закрыв за ним дверь. Помогла раздеться — мужчина ощущал себя опустошённым и обессиленным. Затем скрылась в ванной, приводя себя в порядок после больницы. Она тоже немного изменилась. Исхудала, побледнела. Но не утратила присутствия духа.

Максим прошёлся на кухню, опустился на любимый стул, упал головой на сложенные на столе руки. Кажется, даже задремал.

Очнулся он оттого, что ласковые женские ладони опустились на его плечи.

— Ты сегодня завтракал?

В ответ равнодушное мычание.

— Сейчас придумаю что-нибудь, — сказала Алиса и поцеловала мужчину в щёку.

Загудела робо-кухня, забурлил заполненный до носика чайник, защёлкал услужливый комбайн. Алиса, посвежевшая, живая, суетилась у плиты, и любимая голубая футболка нежно обнимала её фигуру. Раскачивалась в такт её движениям длинная коса с окрашенным в белый цвет кончиком. Подобно маятнику этот белый хвостик гипнотизировал Максима, и мужчина осторожно ухватился за него. Девушка остановилась, но не обернулась.

— Ты ведь не исчезнешь? — спросил Максим, заметив, как рука, держащая косу, дрожит.

Девушка покачала головой.

— Я же только вернулась. Вот ещё — исчезать! Лучше приготовлю тебе что-нибудь особенное.

— Быть с тобой — уже что-то особенное, Лисёнок.

— Конечно, — усмехнулась Алиса. — Без меня — совсем не то.

Максим улыбнулся в ответ.

— Это точно.

Он крепко зажмурился, дожидаясь, когда исчезнут мутные светлые пятна, затуманившие взгляд. Сухие пальцы легли на усталые веки. Тихий вздох потонул в пространстве комнаты.

Боже, когда же кончится…

Но вот под веками наконец-то воцарилась темнота, и Степан Макарович медленно открыл глаза. Зрение вернулось к нему не сразу, и перед взором постепенно возникла покрытая толстым ковром с «мишками» стена, косые ярусы полок в углу, заставленные горшками с комнатной флорой, и глянцево-чёрный корпус плоского телевизора, сейчас выключенного.

Отчего-то онемела шея. В животе ощущалась давящая пустота. Ладонь старика опустилась по лицу, прошуршав по небритому подбородку, и по привычке остановилась напротив сердца. Но тут же отправилась на подлокотник кресла, едва только Степан Макарович вернул себе самообладание.

Нет, так решительно нельзя! Хоть сам на кладбище отправляйся! Рано! Нечего тут раскисать по любому поводу.

— Ну-ка, что там у нас по ящику…

Называть плоский телевизор ящиком, пожалуй, было шиком. Юным этого не понять. А там, окончательно портя настроение, шла какая-то мерзкая реклама. Молодой взлохмаченный по современной моде парень в яркой пятнистой рубашке нагло пытался что-то втолковать несмышлёным телезрителям.

— Быстрый завтрак «Ламни» поможет вам обрести силу и уверенность! — вещал молодой пижон. — Хрустящие подушечки с молоком и какао не содержат красителей и консервантов. Отличный вкус и экономия времени! Зачем мучиться с утра, не зная, что приготовить на завтрак, если завтрак можно приготовить всего за минуту?! В каждой упаковке вас ждёт специальный сюрприз: скидочный купон на любую покупку в нашем магазине! А три купона умножают вашу скидку в пять раз! Спешите! Торопитесь! Время собирать «Ламни»! — И далее приятный женский голос нежно пропел: — Быстро, недорого, вкусно, полезно! Завтрак питательный, завтрак чудесный!..

Степан Макарович выключил телевизор и отшвырнул пульт на журнальный столик.

Убожество! Глупость! Экономить время на завтраке — зачем? Куда все так спешат? Что за срочные дела у всех этих маленьких надутых от важности людей?

Надо Володьке позвонить. Вот уж у кого всегда отличное настроение. Где этот пропащий телефон?..

Почти минуту в трубке слышались однотонные гудки, и Степан Макарович уже собирался сбросить вызов, но в последний момент всё-таки дождался ответа.

— У аппарата, — пробасил на том конце Владимир Александрович. Немолодой уже мужик, хотя и младше Степана Макаровича.

— Привет, это я.

— Добрый, — поздоровался в своей обычной манере Володя. — Чем порадуешь?

— Да вот, думал, ты мне что-нибудь расскажешь, — смутился старик.

— Ах, вот как. Знаешь, а заходи-ка ты ко мне. Сможешь?

Степан Макарович засомневался.

— Попробую.

— Ну, вот и славно. Правда, я тут не один…

— Так может я тогда не…

— Ничего-ничего, я тебе всегда рад!

— Так я зайду? — попытался внести ясность старик.