Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

— Э, подруга… ты бы шла, а? А то кликну, кого надо, вынесут. — Голос за щитом бравады подрагивал.

Обри пригвоздила его к месту жестким взглядом и медленно улыбнулась. Огонек забытой папиросы начинал подбираться к пальцам парня, и она выхватила ее, поднесла к носу, принюхиваясь, как кошка. Качество так себе, но сойдет. Глубокая затяжка обволокла разум туманом, в котором прятались зеркала, и она наклонилась ближе к человеку, на заказ собравшему прибор, способный вытягивать и сохранять что-то из волос. Из красивых каштановых волос, какие были у нее когда-то — и будут снова.

— Вообще-то, Этьен, я пришла по делу.

«Вторая?»

— Вообще-то мне от тебя кое-что нужно.

«Не смей! Где эти чертовы…»

Голос пропал, и Обри ощутила необыкновенную легкость. Наконец-то что-то делала она сама. Для себя. Не как кукла.

— Говоришь, умеешь не хуже, чем в Компании? Мне нужно, чтобы ты кое-что из меня достал. Чип-коммуникатор. Знаешь такие?

Этьен осклабился, снова обретая уверенность в себе, и подхватил с пола нечто похожее на стальную руку на толстой трубе. В ладони виднелись отверстия.

— А то ж. Так бы и говорила, а то явилась тут. Дело нехитрое. Сымай свой комбез. Обещаю — будет больно.

Обри вскинула брови, не обращая внимания на то, что разум в ужасе вопил, требуя остановиться, перестать, убраться отсюда как можно дальше, потому что иначе придется…

— Снимать совсем?

Она ждала, что Этьен ухмыльнется и кивнет, но тот только пожал плечами и забрал у нее папиросу.

— Не-а. До пояса хватит. В жопу их сажают редко.

Обри кивнула, стягивая ткань с плеч, и легла на стол. Холодный металл обжег кожу не хуже кофе. Этьен же, затянувшись, прижал прибор к ее предплечью, и пальцы сомкнулись.

Он не обманул — было больно.

Когда она уходила, в голове звенела полная, абсолютная тишина. Впервые в жизни она не слышала никого, кроме себя.

Это пугало до жути.

***

Что делает нас собой? Если тебя отстирали и выжали, выполоскали прошлую сущность добела, дочиста, а потом нанесли новый рисунок, что будет истинным? Старое? Новое? А если сквозь свежую краску проступили прежние пятна?

Обри — нет, она больше никакая не Обри, но имя, настоящее, нельзя вернуть просто так — уходила из лаборатории. Дорога больше не казалась туманным следом, манившим образами и запахами. Теперь Обри точно знала, куда сворачивать, где обойти, подняться, пролезть. Может, эти препятствия немного задержат людей из Компании. Хоть бы этот чертов Этьен успел свалить, иначе придется жалеть, что просто не убила его. Но она не могла, хотя руки зудели до сих пор. Он сука, мерзкая тварь, которую отторгла даже Компания, но — свой. Он помогал ей и папе.

Папа…

Как ему, наверное, было одиноко. Как было сложно.

Когда Обри знакомилась и мило болтала с девушками, а потом приводила их в тихое удобное место, папе оставалось только схватить, вонзить нож. Почти такой же, как тот, что сейчас лежал в ее поясной сумке, — сувенир из лаборатории. Интересно, куда делся скальпель, который ей подарил папа? Он так идеально ложился в ладонь, резал волос вдоль. Вскрывал кожу почти без нажима.

Это было… Хорошо. Счастье, свобода, безнаказанность. Папа гордился и согревал одобрением. А еще Обри любила запускать пальцы в их волосы — красивые, как у нее самой.

Волосы не умирают. Удивительно, правда? Стекленеют глаза, тело остывает, а волосы такие же мягкие и гладкие, так же блестят. Даже могут расти.

Обри показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Оглянулась — пустая улица. Только уборщики равнодушно опорожняли урны. Они обычно не смотрят вслед людям, они вообще никуда не смотрят, кроме мусора. Обри пошла дальше, зачем-то держась ближе к стенам домов, куда меньше доставал свет фонарей.

Она поняла, что идет в квартал с магазинами, где встретила Элисон. Раньше она не прервала бы знакомство так. Не ощутила бы симпатии, не захотела бы снова увидеться, узнать ее лучше. Откуда взялись эти желания? Почему они заняли место тех настоящих? Желаний забирать, уничтожать. И где они теперь?

Сейчас Обри помнила свои прежние чувства, но не чувствовала.

Интересно, Элисон еще не ушла?

С ней было бы просто… Они знакомы, не нужно выстраивать доверие с пустого места. Если повторить, как раньше, может, удастся вырвать, исторгнуть из себя новую личину, возродив прежнюю себя? И вернуть имя.

Вот и знакомый пафосный магазин. Еще горит серо-сиреневый свет внутри. Обри остановилась напротив витрины. За стеклом — платья на больших белых куклах, платья на вешалках, стопки джинсов и кофточек. В дальнем конце магазина сидела, откинувшись на спинку стула, Элисон. Нога на ногу, в зубах кончик ручки, скучающий взгляд в потолок. Обычно клиенты покупают наряды днем, а не в последний час работы магазина.