Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

Прежде чем забрать парик, отец потер руки, впервые выказав неуверенность. Обри моргнула. Отец всегда точно знал, что делает.

— Я верну тебе все, родная. Даже больше.

Он бережно снял парик, вложил внутрь него «паука» и поднял над головой Обри. Будто собирался короновать. На кожаной подложке блеснул металл.

Как там говорил Этьен: «…и вырывает, и вытягивает, и сохраняет…»?

— Это… — прошептала Обри и подалась назад, но ее не пустила спинка стула.

— Да, да! Ты всегда была умницей, моя дорогая. Тут все о тебе, обо мне, о них. О маме.

Мама… Отец никогда не говорил прямо, но ее он убил тоже.

И теперь хотел влить их в Обри. Всех. Идеальная дочь с идеальными волосами.

Обри мотнула головой, он замер в непонимании. Между ее макушкой и париком оставалось расстояние в ладонь.

— Нет.

Она подалась вбок, соскользнула со стула, продолжая трясти головой из стороны в сторону. Попятилась к двери, ожидая, что вот-вот отец кинется, схватит, как тех, остальных. Напялит на голову эту штуку, заставит быть той…

Отец стоял с париком в руках и отсутствующе смотрел на Обри. Вдруг кивнул и так же спокойно повернулся к шкафу. Надел парик на голову манекена, поправил растрепавшиеся пряди. А потом погладил манекен по голове, что-то негромко приговаривая.

Как с ней когда-то давно. Они вообще были когда-нибудь обычными дочерью и отцом? Которые ходят вместе в кино и едят в парке сладкую вату? Была ли на самом деле Генриетта или отец собрал ее не хуже, чем Компания — Вторую?

Убийца. Маньяк.

И все же — отец.

Почему-то именно сейчас, когда его всегда сильные руки подрагивали, а красивое лицо оплели морщины, ей стало жаль его. До слез.

Обри тихо притворила за собой дверь. Коридор обдал холодом, словно тогда, после бака, в котором ее… выращивали. Забавно, тогда она вывалилась на пол и долго пыталась подняться. Белая плитка, белый пластик, таблички. Индексы, названия, цифры, цифры, цифры. И одна как раз на уровне пояса…

«Обр. 2».

Обри замерла посреди лестницы, взявшись за обшарпанные перила. А потом пожала плечами и пошла дальше, в сырую ночь.

Как ни странно, публичный терминал работал, и контакты Куратора она помнила без всяких передатчиков. Адрес отца, имя — дальше разберется сам.

Поразмыслив, добавила в конец подпись: «Обри» и нажала кнопку отправки.

А потом долго стояла у столба, подняв лицо к низким облакам.

Какого черта? Обри — не такое уж плохое имя. Какая разница, откуда оно взялось.

И Элисон ее знает именно так. Интересно, она пришибет сразу с порога или просто вызовет полицию?

А если нет, найдется ли для Обри место в этом мире?

«Как же хочется курить».

По крайней мере, это желание точно было ее собственным.

Мы одни в этом доме. Это северный ветер…

Из хриплых колонок сочится Гребенщиков.

Лада не любила эту песню, но переключать поленилась. Дурацкое сочетание — Аделаида Ивановна. «Это все твой папаша чокнутый», — бросила как-то мать, но дальнейшие расспросы об отце пресекла. Ровно ничего Лада о нем не знала — даже отчество ей дали в честь деда. Да и как матери было к отцу относиться? Она поднимала дочь одна. Растила, учила. Третий курс за плечами. Лада и сама крутилась, как могла: весной подтягивала школоту по биологии, на каникулах нанималась официанткой в кафе на Гагарина.

Мы у него в ладонях.

Проигрыш из-за плохой акустики походит на птичий клекот.

Свободное от работы время Лада старалась тратить с пользой. Мама опять начала сдавать. Заговаривалась, вспыхивала по поводу и без повода. Если придется класть ее в больницу, как три года назад, будет не до учебы. Поэтому Лада и на каникулах вовсю перерывала интернет в поисках материала для будущей дипломной работы.

Но северный ветер мой друг, он хранит то, что скрыто.

На сегодняшний вебинар Лада записалась чуть ли не за месяц. Колокольцев Денис Александрович, доктор наук, профессор, питерская лаборатория алгоритмической биохимии. На фотографиях с сайта лаборатории красовался эффектный, плечистый, почти не тронутый сединой мужчина в ладно сидящем пиджаке. Вердикт Ленки, задушевной Ладиной подружки, гласил: не чета нищим пермским студенточкам. Да она ни о чем таком и не думала, но свое имя — Лада Ларина — и пароль в форму для входа впечатала с предвкушением…

Уже на первых слайдах она поняла, что переоценила свои возможности. Денис Колокольцев, как запросто представился лектор, сыпал мудреными терминами — одномолекулярное секвенирование, геномный ассемблер, — и Лада быстро бросила попытки вникнуть в суть. Свернулась поудобнее в кресле и стала слушать голос Колокольцева. Глубокий, завораживающий — вот уж кому дряхлые колонки не помеха.