Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Игры и Имена

— Подожди…

— М? — Элисон подалась к Обри, но та отрицательно качнула головой.

— Я сейчас немного…

Как-то она быстро забыла за этой болтовней и шляпками, что настоящая ее жизнь — та, с голосом в голове и изрезанными жертвами. И Обри не хотела смешивать две эти реальности.

Серо-сиреневый свет, ряды шапок, крик Элисон вслед:

— Ты это… Заходи еще, если захочешь?..

***

«Второе — наши умники разобрали женщину по клеткам, и кое-что им сильно не нравится. Так-то и не заметишь, но убийца явно понимал, что делает. Работа грубая, но к нервной системе он подключался, все так. Выкачивал. Повторюсь, грубо, очень, без шанса на сохранение, но это его, думаю, и не волновало. И паршиво то, что технологии больно похожи на наши. С другой-то стороны, конечно, способов снимать данные с системы — не так и много, но все же для совпадения многовато маркеров. Разве что мы потоньше будем. Опыт, чистенькие лаборатории, все удобства. Думаю, сама помнишь».

Обри помнила, даже слишком хорошо. Поэтому чистенькая витрина магазина игрушек, кивавшего голограммами кукол, вызывала только желание швырнуть камнем. За яркими красками, нарядами все равно мелькали белые полки, а пластик окна слишком напоминал о других окошках — прозрачных или нет, но в любом случае означавших только одно: на тебя смотрят. Всей разницы — что сейчас она была снаружи, а куклы — внутри. Снаружи? С этим голосом в голове? Пьеро важно кивнул белоснежным колпаком, и Обри двинулась дальше, спрятав сжатые кулаки в карманы комбинезона. Жаль, она не могла себе позволить хоть яркий шарфик, хоть что-то.

— Хоть что-то свое…

«Прости?»

— Ничего.

Даже память была чужой, потому что сама она такой не выбрала бы никогда. Память, тело, чертова одежда — все дали взаймы, на время. Зачем она вообще что-то делает, зачем мечется по чьим-то указаниям, если можно просто сесть у стены и ждать, пока… да, именно поэтому. Если не идти — то ее заберут прямо сейчас. Посреди этого короткого, но все же ее дня. Чувство, когда пряди волос скользят в пальцах, запах улицы, хохот молодых девчонок, собравшихся у клуба. Элисон. Вот это — ее. И как же не хочется с этим расставаться!

— Продолжай.

«В-третьих, когда я заикнулся, что надо прошерстить всех — вообще всех, кто хотя бы теоретически на такое способен, — совет директоров был очень-очень против. Дескать, общество не оценит. Нет, ты бы их послушала, словно в самом деле средний управленец о таком беспокоится! Наверняка их волнует лишь то, что пропажа со дна сотни-другой спецов разом перегрузит систему до беспорядков. А беспорядки плохо отражаются в прессе — опять же, словно не мы ее держим. Что за мир… В общем, тупик. Невозможно обойти всех этих придурков, даже если я наскребу полный лист, а карт-бланш на легкое насилие нам не дают».

Куратор звучал разочарованно. Жалел, что не получится просто выбить сведения? А она? Жалела? Может быть, это и есть — жизнь? Может, стоило обойтись с Соплей круче и тогда она стала бы… более настоящей?

— Не нужно обходить всех. Дай мне список.

Снова то чувство, что сорвало ее с места и притащило к парикмахерской. Она знала, что нужно делать, и в этот раз — отчетливо, точно. Откуда? Разве просто то, что она была жертвой, в таком поможет? Схожесть с другими? Но ведь когда ловят убийцу, говорят, что нужно встать на его место, а не на место жертв. Или с маньяками оно работает наоборот?

Перед глазами мелькали имена, клички, айди — если кто-то не удосуживался завести себе что-то понятное. Что-то такое, что можно произнести вслух. Видимо, вслух к таким не обращались. Люди. Люди с именами. Обри им завидовала — горько. Список закрывал половину поля зрения, но ей было плевать. Что-то в сознании требовало действовать, двигаться дальше. Императив, приказ. Не только осознание, не только жажда жизни — черт, для этого, наоборот, стоило бы все затягивать! В конце концов, она живет, пока не добралась до цели, так? Но и сопротивляться Обри не могла. Голос Куратора, вложенные приказы подгоняли и, что хуже, дарили азарт. Радость погони, словно от съеденного черного шоколада… странно, откуда она помнит? В этой жизни шоколада пробовать еще не доводилось. И уже не доведется. Разве что маньяк угостит.

— Стоп!

Парень, присматривавший себе имплант памяти с уличного прилавка, вздрогнул и покосился, но Обри только махнула ему рукой: не до тебя. Лист замер и отмотался чуть назад, так, что нужное имя оказалось прямо посередине.

«Стою. А зачем?»