Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Кси приходила по первому зову (это других она заставляла себя долго ждать, а первую ученицу, да ещё царевну — как не уважить?). А вот оценками — ну совсем не радовала.

Оксоляна и сама понимала, что её потуги — ну очень натужны, что поведение не легчает, что даже моральная беззаботность и распущенность становится почему-то предметом предварительного рассуждения.

— А ну-ка, царевна, покажите упражнение перед зеркалом! — не то просила, не то командовала эузская подстилка.

Оксоляна давила в себе проявления гонора и слушалась:

— «Я — дама лёгкого поведения!»…

— Стоп! — изумлённая Кси внимательно смотрит в глаза царевны. — Я разве такие слова предлагала повторять?

— А какие? — Оксоляна чувствует себя корова коровой.

— Ну точно уж не про какую-то «даму»! — издаёт сучка смешок. — Там и всего-то два слова в тексте: «Я — шлюха!».

Ах, да, вспоминает Оксоляна. В самом деле — запуталась в терминологии. Конечно же, просто шлюха. Вот как бы только подобное о себе любимой произнести?

Оксоляна пробует, и у неё неожиданно получается. Один раз, второй.

— Я — шлюха! — с вызовом говорит прямо себе в лицо. И верит, улыбаясь зеркалу.

— Вот-вот! — подружка Кси тоже ею довольна. Скоро возьмёт в собственную компанию. Цеплять шпану из подворотен Шкмо.

Не важно! Главное — лёд тронулся. Теперь она легко сумеет превратиться в то самое, о чём говорит.

Какое милое слово: «шлюха». Оксоляна попробовала, как оно нежно перекатывается на языке — и осталась очень собой довольно.

Дело за малым — удовлетворить и Ангелоликую во время утренней инспекции.

Инспекция прошла удовлетворительно. Мад Ольгерд хоть и морщилась, глядя на потуги учениц сойти за всамделишных портовых шлюх, но аттестовала каждую. Предварительно аттестовала.

— Выглядите терпимо, — уделила чуток похвалы, — развязность в манерах появляется — это хорошо. Следующий шаг — испытание в действии. Да… Подготовьтесь: через час выезжаем.

— Что, уже сразу в порт Саламина? — отрывисто спросила Оксоляна, пытаясь выдать нарастающий ужас и замешательство за боевое нетерпение.

На самом деле надеялась, что «не сразу». И, надо же, угадала.

— В Саламин поедет Лайл, — сказала Мад Ольгерд специально для царевны, так как другие с уземфской поэтессой знакомства не водили.

— Одна, вместо нас? — Оксоляна и обрадовалась, и тут же обиделась, но то и другое напрасно. Ангелоликая пояснила:

— У неё есть некоторый опыт содержания борделей, понятно? Ваше появление в Саламине надо ещё подготовить. А вот главная миссия — за вами.

— А куда же теперь едем мы? — уточнила въедливая Бац.

— В мой личный замок для наслаждений, — усмехнулась Ангелоликая, — тренироваться.

Оксоляна даже захлебнулась от нахлынувшей нежности. Как, неизменно скрытная Мад покажет их септиме своё интимное гнёздышко? Таким знаком доверия впору гордиться! Гордиться сильнее, чем даже происхождением из рода покуда живых уземфских царей. Спасибо, Мад!

— Обещаю, мы с честью покажем себя на тренировке! — с чувством воскликнула она. И нарвалась на отповедь:

— Хорошо-хорошо. Только лучше без чести. Излишняя вещь при исполнении той роли, которую вам всем предстоит сыграть.

Замок Окс-в-Дроне. Добираться к нему пришлось кружным путём — судя по разговорам в дороге, с самим Дроном что-то случилось. Ангелоликая с двумя неотличимыми от неё двойниками-телохранительницами везда септиму в своём наглухо закрытом от мира экипаже, но звуки-то извне долетали. В них было много горечи по погибшему Дрону, много злости на некоего рыцаря Дрю.

Рыцарь Дрю погубил город в одиночку? Что ж, почему тогда им всемером не справиться с пиратством в море Ксеркса?

Что ещё говорили? Пропасти. Там, вокруг Дрона — одни пропасти. Хорошо, хоть замок Окс-в-Дроне находится намного южнее. Иначе практическое занятие, задуманное Мад, пришлось бы проводить в обстановке куда менее уютной.

Экипаж прогрохотал по подъёмному мосту, заскрежетала решётка.

Палец госпожи в изысканном кранглийском перстне поманил царевну из общего отделения экипажа за непроницаемую для взоров и ушей перегородку. Оксоляна подобострастно поспешила на зов.

— Здесь меня знают как Клеопатрикс, — Ангелоликая произнесла это доверительно, точно видела в Оксоляне сообщницу в предстоящей весёлой проделке.

— Я запомню, Клеопатрикс, — пообещала начальница септимы. — И другим передам.

— Другим не надо, — со значением произнесла Мад. — Другие должны просто молчать.