Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Гости храма — те на однородном фоне хорошо различимы. И лица различимы, и даже сути. Эта пришла в храм договориться, чтобы извести соперницу. Та — сугубо пожрать. А вторая справа в купеческой ложе вся в перепуге и надеждах — видать, попала в тяжёлую ситуацию с долгами, готова выпутаться любой ценой.

Оксоляне неизменно льстило, что гостевая ложа «для принцесс» от службы к службе пустовала. Хотя мало ли в мире земель? Оттуда могут явиться принцессы, с которыми беглой уземфской царевне вовсе не обязательно соперничать.

Не обязательно, а всё же обнадёживает, что их нет!

А потом Оксоляна подружилась с Лайл. Это вышло несложно, ведь как поэтессу она соотечественницу давно уважала, и даже могла к месту процитировать пару-тройку любимых двустиший. Последнее не могло не тронуть чувствительного к похвале сердца дочери визиря. К тому же, хотя в иерархии храма Вечнотраурной Смерти Лайл и стояла несколько выше (ибо прошла подготовку несколькими годами ранее), зато сейчас, вызванная из Уземфа, оказалась в храмовой школе совсем одна — без своего круга общения. С кем же ей теперь сблизиться, как не со своей же уземфкой! Да и приятно, наверное, почувствовать себя старшей подругой царевны.

Но что за выгода самой Оксоляне дружить с Лайл? Да прямая: с доносчицами всегда лучше быть в добрых отношениях — и тогда они представят тебя в более выгодном свете. Лишнего на тебя не скажут, а верное — пусть и не спрячут, но облекут в более мягкие выражения.

К тому же мнение высокопоставленной подруги может очень пригодиться в грустный момент отсева, ведь в каждой боевой гексе станет на одну участницу меньше, чем в сегодняшних боевых септимах.

В знак вечной дружбы Оксоляна и Лайл не смешивали бальзамы из вен в винном кубке, как требовал устаревший сестринский обычай Уземфа. Нет — они обменялись именными «призрачными шкатулками», разумеется, предварительно пересадив свои тени. На шкатклке с душой Оксоляны теперь написано «Лейла», на шкатулке с душой Лайл — «Оксоляна, царевна Уземфа». Оксоляна бы ещё приписала «на добрую вечную память», да разве на призрачной-то шкатулке чего напишешь? Без виртуоза-некроманта, без специального начертательного ритуала — никак не выйдет.

Не откладывать же ради пустой надписи начало самой вечной памяти!

Суета ускоряет достижение совершенства, ибо приучает к постоянной готовности к действию без расхолаживающей оглядки на его смысл.

Не успели подзабыть о переформиравании септим в гексы, а тут новая напасть — пираты. Вернее, не такая уж и новая: проклятия свободным капитанам с южных берегов моря Ксеркса звучали на каждой публичной службе. Особенно капитану Кьяру, который среди них самый злостный и меньше других уважает мертвецов.

Но, хоть проклятия и звучали, одно дело проклинать, а другое — реально вредить капитану Кьяру и всем его зарвавшимся головорезом. Так вот, Ангелоликая на очередной службе дала понять полному набору боевых септим, что время вредить уже пришло.

Царевна затруднилась бы сказать, что это заявление значило для других септим, но для её собственной оно намекало на первое серьёзное испытание.

Произнося ключевые слова «время пришло», грозная Мад смотрела поочерёдно в глаза Оксоляне, Бац, Рюх, Клементине, Данее, Кси, Тупси — и, казалось, дрожала от едва сдерживаемого гнева. От гнева на них, что они до сих пор не сделали дерзким пиратам ничего плохого?

Ангелоликая сперва говорила, потом кричала, заводя весь храмовый зал, а на платье её в такт громким звукам извивалась изумрудная брошь в форме насекомого — на сей раз это был воинственный богомол, изготовившийся к атаке.

— Мы должны всемером справиться с пиратами моря Ксеркса? — шепнула на ухо царевне насмерть перепуганная Бацилла. — Интересно, как она это представляет?

— Боюсь, Ангелоликая ждёт нашего плана, как это сделать, — сквозь застывшие в преданной улыбке зубы процедила в ответ Оксоляна.

— Нашего? — нервно хихикнула Бац. — Или всё-таки твоего?

И к сожалению, она права. Задача разработать план, как правило, предлагается первой ученице септы, а реализуют уже все сообща.

Но это же несправедливо! Я из Уземфа, а Уземф — царство пустынное, там нет моря! Что я, уземфская царевна, видевшая с детства одни лишь корабли пустыни, предложу против настоящих морских парусников?

Кажется, ясно, к чему это задание. К верному обезглавливанию септимы, вот к чему. Хотят, чтобы она не справилась. Хотят её заменить. За что, о Ангелоликая, за что?