Александр Бреусенко-Кузнецов: Гарпии визжат

Самое ненавистное событие в посмертии царевны Оксоляны из Уземфа произошло так.

Ещё с утра верный евнух Ынышар в нарушение всех церемоний вошёл в покои своей повелительницы и, привычно стукнув лбом об пол, встревожено воскликнул:

— Что-то назревает, моя царевна. В Гур-Гулузе становится для вас опасно. Я видел слишком много посторонних людей с решительными лицами!

— Опять мутит воду в пиале моя сестричка Будула? — предположила царевна. — И когда она успокоится? — упокоится, хотелось бы сказать.

— Хуже, моя царевна.

— Хуже? — что может быть хуже козней действующей царицы Уземфа, молодой красавице Оксоляне пока и невдомёк.

— Племя картау. Может быть, несколько племён. Они собираются к оазису, в котором им делать особенно нечего. Не к добру.

— И что они, по-твоему, могли замыслить?

— Это религиозные фанатики. У них здесь, под Гур-Гулузом, было раньше святилище. Они могли вбить в свои тупые племенные головы, что это мы его осквернили.

— Что ж вилять, Ынышар, — фыркнула царевна, — мы его действительно осквернили. Неужели эти картау представляют собой угрозу?

— Их очень много. И каждый владеет оружием.

— Что ты предлагаешь?

— Бежать. Не из оазиса — из Уземфа.

Следовало подумать. Но долго раздумывать в таких случаях некогда. Оксоляна ограничилась тем, что выглянула за дворцовую ограду. Для этого поднялась на башенку, винтовая лестница в которую вела прямо из её покоев.

Взглянула, и сама убедилась: Ынышар не врёт и не преувеличивает. Песчаные дюны вокруг оазиса были прямо-таки утыканы малоподвижными фигурками людей. Что они здесь забыли?

Не «что», а «кого». Её, Оксоляну. Из-за того давно заброшенного святилища — фу, бред какой!

Судя по рисункам на цветастых халатах, стекшиеся к её дворцу люди действительно принадлежали к племенам картау. И притом к разным племенам, иначе рисунки бы совпадали. Обычно все эти ветви кочевого народа рассеяны по пустыне и забредают как можно дальше, чтобы друг другу не мешать в скудной охоте и торговле. И если ныне стеклись под окна Оксоляны, то неспроста. Неспроста.

И главное, что бы этот сброд ни замыслил, дворцовая стража — ну никак с ним не сладит. У царевны ведь нет собственной армии.

— Как я смогу выйти? — обернулась к Ынышару.

— В оазисе мне попался торговец оливковым маслом, — испытующе глядя на повелительницу, медленно проговорил евнух, — я на всякий случай велел ему поворачивать к дворцу. Сейчас он на хозяйственном дворе, среди его товаров есть достаточных размеров бочонок с неочищенным маслом… — Ынышар остановился.

Боится своей идеей спасения меня разгнвать, поняла царевна. Сказала:

— Достаточных, чтобы я туда поместилась?

— К сожалению, лишь только согнувшись, моя госпожа…

— Хорошо, — приняла решение царевна, — где бочонок?

Погружение в бочонок состоялось в одной из неприметных построек хозяйственного двора, куда из господских покоев вёл потайной коридор. Пришлось не то что согнуться, а сложиться почти вчетверо — живая бы так не сумела. Тем более живая не сумела бы выжить, окунувшись с головой в мутное уземфское масло не лучшего качества — ведь вариантов не окунаться у царевны не было. Если злобные картау захотят проверить бочонок, надо, чтобы в нём они увидели масло, ведь так?

Впрочем, если всё-таки её предал сам Ынышар, думала царевна, пока бочонок сильные руки рабов и прислужников несли через двор и пристраивали на спину верблюду торговца, — увы, если он предал, участь её будет более чем плачевна. Если бочонок поставят на огонь, если масло подожгут — эх, сгорая в кипящем масле, мёртвец позавидовал бы живому, заранее в том бочонке утонувшему.

Потом верблюд поднялся на высокие ноги, да и пошёл со двора. Животное отшагало довольно далеко к тому моменту, когда царевна смогла узреть светлый мир вокруг себя. Картау бочонок не проверяли, либо погружённая в масло беженка просто не заметила осмотра. Надо признаться, обычно ясное сознание мёртвой царевны в новом её положении здорово затуманилось.

Очнулась она в тени нескольких высоких камней, торчащих из песка посреди пустыни — такие встречались немного южней Гур-Гулуза. Переодетый торговцем Ынышар тоже был здесь — это он, чтобы проверить, как там госпожа, аккуратно снял с бочонка верхнее днище.