Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Конечно, когда-нибудь придётся поработать и над отвращением подобного рода, но ведь не с этого же начинать.

Более-менее чистого паренька царевна за ошейник увела к себе в комнату, стала раздевать и тут обнаружила, что любовничек-то завшивленный. И такое омерзение к нему поднялось, что впору обменять, но как же его заменишь, когда в зале госпожа Клеопатрикс и мажордом — точат лясы о постигших Дрон бедствиях, но на самом-то деле следят, замечают.

Разбаловали уземфскую царевну элитные наложники её земли — щистые, умащённые восточными благовониями, услужливые.

Селюк лежал бревно бревном и Оксоляной не интересовался. Небось, думал о жалкой своей участи после замковых ночей страсти (если умел и мог, конечно, хоть о чём-то думать, тупое одурманенное животное).

Да что о ней, участи, думать? Разве и так не ясно, что обратно через Порог Смерти никто его не повезёт? Надо было не попадаться, а сейчас — поздно. Только и осталось в жалкой крестьянской жизнёнке, что несколько мигов неземного наслаждения в объятиях Оксоляны. Так используй, скотина!

Нет же, крестьянский сын был по-прежнему туп и безучастен к мёртвым уземфским прелестям. Нет, конечно же, Оксоляна довела горе-любовничка до разрядки, да и не раз — помогло её длительное знакомство с физиологическими особенностями мужчин — но ведь это совсем не то, чему стремилась их обучить Ангелоликая!

Участницы септимы должны уметь завлекать, а не давать утоление. Без того, чтобы завлечь пиратское отребье, намеченного плана миссии в Саламине никак не выполнишь!

Намучившись с любовником, Оксоляна от избытка усердия взяла второго, но и тот оказался не лучше. Только и успеха, что не лежал бревном, а прелести её лапал. А в остальном — то же самое.

В общем, знакомство с физиологией живых мужчин в этот раз явно не задалось. Мужское естество, как выяснилось, имеет то отличительное свойство, что оно подтверждает, или не подтверждает силу и притягательность твоих прелестей. Так вот, когда не подтверждает — от стыда впору пойти провалиться в пропасти нижнего мира. Благо, распахнуты они где-то здесь, в Дроне, неподалёку.

К полуночи своё естествоиспытание завершили все участницы септимы. Редко кто из них при этом светился от радости, причём эта редкость вышла из числа тех, которые не встречаются вообще.

Лучше других испытание вынесла подружка Кси. Ей, как-никак, не впервой, к селюкам уже попривыкла. Хотя в Шкмо они и мёртвые, но… Собачья работа — по-иному и не скажешь!

Оксоляна чувствовала благодарность к Ангелоликой, что та не подглядывала в испытательные альковы. Такое доверие льстило, хотя и вынуждало брать ответственность на себя.

К прибытию в Саламин всей семёрке придётся стать не просто настоящими жрицами любви, но и способными затмить остальных портовых шлюх. Как обрести такую способность — их дело. Крестьянские парни в замке Окс, конечно, чем могли, помогли, но могли-то — очень немногое.

— Уездились? — с теплотой, отличающей образ «доброй тётушки», спросила Мад.

Умеет же найти подход! Доброе слово пришлось вовремя и, как всегда, открыло ей исстрадавшиеся сердца учениц.

Ой, уездились, ой, умаялись, ой, что за чурбаны неловкие эти сельские парни, уж лучше, наверное, упражняться с конём или уземфским верблюдом, чем с этакими увальнями.

— Конь и верблюд — это дело! — искренне рассмеялась Ангелоликая. — Обязательно попробуйте. Жаль только, в Саламине вам встретятся не кони и не верблюды, а всё те же крестьянские парни, разве что более привычные к качке. Укачаем этих морских сволочей?

— Укачаем, укачаем! — раздались азартные возгласы.

Будто и не переживали только что позора наедине с мужской неподъёмной плотью.

Потом угомонившихся Бац, Рюх, Тупси, Кси, Данею и Клементильду слуги запертли на ночь прямо в испытательных комнатах, а Оксоляну — на правах старшей в боевой септиме — Ангелоликая пригласила посетить свой заветный «подвал вожделения», тайный ход в который открывался из-за ширмы в парадной спальне «госожи Клеопатрикс».

Проследовав узким коридорчиком в подвал, Оксоляна и Клеопатрикс вышли в другую спальню — не парадного, а куда более фривольного вида.

Широченная постель, окружённая столами с блестящими в алом свете магитческих канделябров пыточными приспособлениями завлекающее отражалась в огромном цельном потолочном зеркале — Оксоляна давно хотела такое завести, но в Уземфе такие не делают, а в Гур-Гулуз и подавно не доставишь без того, чтобы возбудить пересуды.