Александр Тарасенко - Полёт ласточки в околоземном пространстве

— Ну же — добродушно поторопил дядюшка. В углу еле слышно гудел холодильник. Где-то за стенкой низко, на пределе слышимости задрожала труба.

— Я не могу вспомнить — чётко произнесла Ласточка. Вдруг очень захотелось встать из-за стола и отойти к окну — подальше от этого самозваного дядюшки. Или лучше попытаться выбежать из квартиры, забывшись в громком, надрывном крике. Что удержало девушку от поспешных действий, не знала она сама. Храбрость — не смешите многострадальные тапочки. То соображение, что может быть выбежать не удастся — тоже нет, хотя промелькнувшая мысль, несомненно, внесла свой вклад.

Оля напряглась до боли и посмотрела в глаза старика.

— Я не могу вспомнить — как будто они впервые встретились на лестничной площадке. Снег, бьющийся в окно. Разбушевавшийся холодильник. Чёрный портфель у стены. Тусклый свет лампочки под потолком, закованной в объятья абажура.

— Ты прекрасно держишься — одобрил липовый дядюшка. Если хорошо подумать, то у отца Ласточки вообще не было братьев.

— И ещё одна просьба. Пожалуйста, скажи, что этот чайник зелёный.

— Он белый — произнесла Ласточка. Внутрь словно засунули гигантскую сжатую пружину.

— Белый — согласился дядюшка: — Но ты скажи, что он зелёный, пожалуйста.

Ласточка попыталась. Не хотелось отказывать тому, кто сидел перед ней. Девушка честно постаралась.

— Ну же — улыбнулся он — Это так просто, сказать, что белый чайник на самом деле зелёного цвета.

В комнате заиграл мелодию сотовый телефон. Это была мелодия «обличение» из мюзикла «последнее испытание». Телефон играл, а Ласточка и старик смотрели друг на друга.

Наконец он произнёс: — Кажется, твой телефон зазвонил.

Ласточка медленно, оттого, что не была уверена, удержат ли ноги или она упадёт, вышла из-за стола. Очень хотелось жалобно попросить «можно взять телефон», но Оля сумела промолчать. Ещё больше тянуло открыть входную дверь и бежать. Особенно когда она вышла в коридор. Ласточка подавила и это желание.

Крохотная коробочка сотового телефона подпрыгивала, экран переливался цветами, стремясь привлечь внимание хозяйки. Собственный дом. Знакомые вещи. Она спит, другого объяснения просто нет. О другом объяснении не хочется даже думать.

На тарелке лежало надкусанное пирожное. Уже начавшее подсыхать.

Ласточка поднесла трезвонивший аппарат к уху: — Алло.

За несколько дней до событий в первой главе.

Вот так встреча. Жили в одном городе, но не виделись с окончания института и вдруг встретились на Невском проспекте. Нет, были, конечно, встречи с однокашниками. Только половина из них после выпуска разъехалась кто куда. С кем-то вообще не хотелось встречаться. Кто-то пропускал общие сборы. На совместных посиделках каждый пытался уверить бывших товарищей, что уж он-то устроился во взрослой жизни не хуже остальных. Много пили — на следующее утро болела голова. Было скучно, не смотря даже на то, что много пили. Встречи оперившихся, институтских, птенчиков вскоре прекратились. Ласточка не видела Наташу Бутинко уже года три. Девочки особенно не общались и через интернет — как-то так получилось, у каждой было столько забот. И вдруг столкнулись. Невский проспект знавал и не такие чудеса.

— Ласточка!

— Бутинко, ты?!

С обоих сторон посыпались сбивчивые вопросы: — Где ты сейчас? А работаешь, по специальности? Как жизнь? С кем ты сейчас?

Прохожие удивлённо косились на увлечённо тараторящих девушек. Причём каждая спрашивала другую, не спеша отвечать самой. Впрочем, это им кажется, не мешало.

По проспекту неслись потоки машин. Холод коварно пробирался под одежду, заставляя приплясывать на месте и растирать руки в тонких перчатках. Наконец Наташа предложила: — Может зайдём куда-нибудь, посидим? Туда где тепло.

— Не могу- с сожалением покачала головой Оля: — Работа не уходит в лес, не ждёт и не спит.

— Тогда вечером?

— Непременно.

Вдоль улиц, проспектов и переулков зажглись фонари. Город, точно красавица, надел тысячи сияющих ожерелий. В одном из многих и многих кафе, за столиком уютной, ореховой расцветки устроились девушки. Выполненный в виде канделябра светильник отбрасывал пятно света. Не стесняясь, Ласточка разглядывала институтскую подругу и отмечала произошедшие изменения. Незнакомая помада, придающая губам не столько блеск, сколько таинственную бледность. Самую капельку румян. Немного больше туши на ресницах. Короткая причёска — раньше Наташе нравились длинные волосы. Лицо вроде бы стало жёстче. В движениях, в обертоне голоса звучит уверенность. Разве она была там раньше? Дорогая одежда: обманчиво простой фасон и насыщенные цвета.