Александр Мазин - Фаргал. Трон императора

Без помех раненый царь был доставлен во Дворец, где лекарь немедленно обработал его рану и напоил успокаивающим снадобьем. После этого император уснул и спокойно проспал до утра следующего дня.

— Повесить!

Маленький алобородый законник [2] Законник — здесь: площадной судья. икнул, нюхнул с запястья щепоть толченой коры дерева биб, зажмурился.

Два стражника, подхватив одетого в лохмотья мужчину со скрученными за спиной руками, втащили его на один из помостов.

Раньше чем законник открыл затуманенные глаза, ноги осужденного уже сучили над выскобленными досками помоста.

— Следующего! — пробормотал законник.

Морщины на его лице разгладились.

Старшина ткнул пальцем, и стражники выдернули из кучки ожидавших приговора женщину. Средних лет, одетая по чину ремесленного сословия, держалась она вызывающе.

Собравшаяся вокруг небольшая толпа оживилась.

Законник прищурился. Как всегда бывало сразу после приема коры биб, глаза его застлала дымка.

— Говори! — велел он старшине.

— Избила соседку! — сообщил старшина. — Оскорбляла слух непотребными возгласами. Оскорбляла стражу.

— Каков характер оскорблений? — привычно поинтересовался законник. — Упоминались ли власти, боги — в недостойном или непристойном смысле?

— Нет, справедливый!

— Повреждены ли у пострадавшей, безвозвратно: рука, нога, ухо, глаз…

— Нет, справедливый! Только волосы и кожа!

— Сие не в счет…

Законник смолк, порылся в памяти, вмещавшей тысячелетний свод законов Карнагрии, выискал соответствующий пункт. Приняв подобающий вид, изрек:

— Именем Императора Фаргала, справедливого, единственного, великолепного! Объявляется!

Выдать преступнице шесть плетей! Наложить на нее штраф: в пользу государя — шесть малых серебряных монет; в пользу суда — две малые…

— А не засунуть их тебе в… — завопила женщина.

Один из стражников с удовольствием треснул ее кулаком по спине, и вопль оборвался.

— …серебряные монеты, — невозмутимо продолжал законник, — а также в пользу пострадавшей — одна малая серебряная монета!

Старшина! Следующего!

Зрение законника прояснилось, и очередного преступника он разглядел хорошо.

Молодой, можно сказать — мальчишка. Лет шестнадцати, не больше, а то и четырнадцати. Тощий, хотя широкий в кости. Из таких вырастают сильные мужи.

«Да только не будет мужа», — подумал законник, узнав — по жестокости, с которой обращалась с преступником стража, — перед ним — убийца.

У преступника было узкое, довольно красивое лицо с ястребиным носом и серыми наглыми глазами.

Взгляд законника задержался на спутанных белокурых волосах преступного юноши.

«Года три назад, на рынке, я дал бы за него хорошую цену, — подумал он. — И кожа такая нежная!»

— В чем его вина?

— Воровство! — рявкнул старшина. — Убийство стражника!

Законник, уже без всякой симпатии, оглядел юношу:

— Убил стражника? Каким образом? У него было оружие? Он — высшего сословия?

— Нет, — неохотно проговорил старшина. — У него не было оружия, он отнял меч у убитого!

Сбоку от законника кто-то одобрительно крякнул.

Тот недовольно повернул голову, но, увидев на крякнувшем золотой браслет Служителя Дворца, счел за лучшее промолчать.

Недовольство свое законник излил на старшину.

— Твой стражник спал? — ехидно спросил он. — Негодяй напал на него сзади?

— Нет, — еще более неохотно признал старшина. — Стражник угрожал преступнику мечом и… тот отнял меч и убил стражника. А стражник, верно, подумал, что, раз парень безоружен…

— Хватит! — отрезал законник. — Меня не интересует, что подумал твой дурак! Больше никто не пострадал?

— Нет. Преступника подбили сонной стрелой, сзади, пока он ел! — ответил старшина.

— Где это произошло?

— Что? Где мы его взяли? В «Желтом поросенке»! Он обедал!

— Нет! Где произошло убийство?

— В «Желтом поросенке»! Он украл…

— Где?! Он убил стражника и продолжал есть?

— Точно так, справедливый! Убил и продолжал есть! Причем еду он украл!

— Странно, — пробормотал законник. — Он что, ненормальный?

— Не думаю, справедливый!

— Впрочем, это не важно, совершенно не важно!

Он помолчал, соображая…

— Именем Фаргала, справедливого, единственного и великолепного! Объявляется!

За воровство — отрубить преступнику кисть правой руки! За убийство служителя закона — повесить!

Светловолосый юноша равнодушно глядел поверх головы судьи. Казалось, ему совершенно безразлично, что с ним сейчас произойдет.