Александр Мазин: Фаргал. Трон императора

Десять ударов сердца простоял чужеземец. И только тогда пал рядом с поверженным врагом. На широком темном лице навечно застыла счастливая улыбка.

Городской стражник, вспомнив о своих обязанностях, рысцой подбежал к Алому, перевернул его. Голова воина запрокинулась, и стражник увидел пузырящуюся кровь и разрубленную пополам трахею. Этот солдат уже отвоевал свое.

Выхватив из петли на поясе бронзовую дудку, стражник загудел изо всех сил, призывая подмогу.

И, словно по его зову, из-за желтого здания Торгового Двора вылетел отряд всадников. Причем — все той же императорской гвардии.

Предводитель резко осадил коня. Через головы зевак он увидел лежащие на мостовой тела в красных доспехах. И жирные пятна крови вокруг.

Предводитель свистнул. Алые обнажили оружие. Толпа прянула в стороны, освобождая проход.

Прямо перед командиром оказался перепуганный стражник и четыре мертвых тела. Вернее, три мертвых и один — живой. Тот, кому самериец вспорол живот, еще цеплялся за жизнь.

— Кто? — страшным голосом произнес предводитель, нависая над стражником.

Тот дрожащей рукой показал на самерийца.

— Один?

— Один. — Зубы стражника лязгнули.

Предводитель резко выпрямился, повернулся к своим и сделал знак: мечи в ножны. Затем взглянул на солнце, определяя время, и нахмурился.

Раненный в живот замычал, привлекая его внимание.

Предводитель, мельком взглянув на него, кивнул одному из всадников. Тот спешился и точным ударом в горло добил несчастного.

— Трупы убрать! — отрывисто бросил командир городскому стражнику. — Тела убрать, кровь засыпать песком. Царь царей скоро проедет этой дорогой.

— Да, господин, — стражник поклонился. — Позволено спросить: куда их? Во Дворец?

— Трупы? Да. Наших — к казармам, этого — в Вел икон. Крокодилам.

И, хлестнув коня, умчался вперед. Отряд последовал за ним.

Спустя полчаса, когда царская кавалькада достигла рыночной площади, на Белой дороге уже не было ничего, что могло бы омрачить взор Царя царей Фаргала.

А еще через полчаса, когда император Карнагрии верхом на рыжей охотничьей кобыле, в сопровождении придворных и стражи, давно уже миновал городские ворота, из домика, на ступенях которого сидел самериец, вышел худой светловолосый юноша лет пятнадцати. И очень удивился, не обнаружив у входа широколицего воина в сером дорожном плаще.

Звонкий «металлический» лай гончих все нарастал, пока, наконец, свора не выгнала зверя из леса на открытое место: длинное, уходящее к реке возделанное поле.

Жертва, великолепный бык [1] Самец. черной лесной антилопы, запрокинув белую бородатую морду, скакал на вид неуклюже, но быстро. Явно было, что поспевает к реке прежде собак.

Разодетые в шелка придворные нетерпеливо поглядывали на своего царя. Но тот, с непроницаемым лицом, взирал на уходящего быка.

Фаргал, владыка сильнейшей из Четырех Империй, взявший престол Карнагрии не по праву крови, а по праву меча, ждал. Он полагал, что и антилопе следует дать шанс на спасение. И только тогда, когда, по его мнению, у быка появилась надежда уйти, царь ударил лошадь острыми каблуками сапог. Рыжая айпегская кобыла кинулась в галоп.

Тотчас псари спустили борзых, и следом, с криками и улюлюканьем, помчались благородные охотники, отставая от дюжины белых, как горный снег, узкобоких борзых и от Фаргала. Айпегская, морем привезенная в Карнагрию из-за Ашских гор кобыла прытью не уступала борзым.

Бык не сразу заметил новых преследователей. Только когда между ним и бесшумно летящими борзыми осталось шагов двести.

Удивительно, но бык сумел прибавить еще — должно быть, близость спасительной реки придала ему силы. Он бежал теперь с той же скоростью, что и борзые. Однако ж медленнее Фаргала. Припав лицом к рыжей гриве лошади, царь поднял копье, готовясь к броску. Ветер трепал его длинные черные волосы. Ноздри хищно изогнутого носа расширились.

Задранный кверху хвост антилопы мотался из стороны в сторону. Царь скакал уже по следу быка, по черным лункам, оставленным острыми копытами антилопы. Борзые, рассыпавшись веером, стелились над зеленью поля, отстав лишь на дюжину прыжков.

До берега Великона оставалось не больше четверти мили. Если бык успеет прыгнуть в воду (и не станет добычей крокодилов), он — спасен. Луков и арбалетов у охотников не было: не добыча важна — погоня!

Фаргал крепко стиснул коленями бока лошади и, откинувшись назад, занес для броска короткое охотничье копье…