Мари Сиврэй - За стеной 77. Холодная завеса Красного

Его все любят и им восхищаются. Он, кажется, идеален. Всегда улыбается, любит детей, ему можно довериться, так все думают… Так и я должна думать, по крайней мере. Но я не испытываю к нему теплых чувств. И когда я начинаю слишком много думать об этом, то мне становится страшно. Думать о Вожде страшно. Даже мысли о нем никогда не приводили ни к чему хорошему. Бывало, что на следующий день после разговоров, семьи не досчитывались одного из своих. Именно поэтому рабочие зоны, в которых мы обитаем, застроены стеклянными высотными блоками для жилья. Чтобы о Вожде не думали и тем более не говорили лишнего. Чтобы не собирались группками и не обсуждали правительство. О них лучше не говорить вообще. Отведешь себя от беды. Да и что толку говорить, когда на следующий день всех говоривших вытравливают, как крыс? Мы постепенно перестали…

В таком мире я и родилась…

Я доедаю последний кусок шоколада и молниеносно скомкиваю фольгу в ладони. Родители делают телевизор потише. Я высовываю голову из-под одеяла и осматриваюсь по сторонам – ничего не произошло. Солнце все еще светит, соседи заняты своими делами: кто-то ест, кто-то пьет, кто-то спит. Никто ничего не понял… В нашем секторе четвертой рабочей зоны, к которой я принадлежу, как правило, спокойно, и надзиратели не слишком наблюдают за ее обитателями. Только за отдельными ее «неблагонадежными элементами», соседи которых и сами за ними присматривают, чтобы, не дай бог, не попасть под следствие вместе с ними. На крышах каждого стеклянного блока установлены специальные надзирательные будки. Они для «надзирателей». Так мы называем неприметных с виду людей в серых формах, которые зачастую сливаются с гражданскими своим цветом, из Министерства Надзирательства, и функция которых следить за соблюдением запретов и параграфов Устава.

Нашей стране сто шестьдесят лет. Сто шестьдесят лет идеального социализма, который мы построили в двадцатом веке и с тех пор наслаждаемся его плодами. Когда-то они стремились достичь самой высшей степени социализма – коммунизма, но очень быстро поняли, что нашей стране больше подходит новое направление. Режим Равенства. Более развитое и продвинутое ответвление, конечная ступень социализма, превосходящая коммунизм по всем параметрам. Теперь они гордятся вновь изобретенным строем и мусолят это название при каждой возможности. Они утверждают, мы добились того к чему стремились: каждому в итоге достается по его потребностям, и каждый отдает в меру своих сил. Так они говорят, по крайней мере. Но на самом деле все абсолютно по-другому. Мне иногда кажется, что со стороны мы, граждане Великого Союза, – рабочие винтики, больше напоминающие живой материал для производства сока, который питает Систему.

Десять лет назад мы отмечали большой юбилей – вся страна гуляла неделю. Этот праздник снимали на видео и показывали в новостях в других странах. Что сказать… Их журналисты здесь живут в обособленных зонах, стараются ни с кем не общаться, да и мы тоже не рвемся с ними поболтать. Да даже если и рвались бы, то это вряд ли получилось бы. Что там за границей нашего Великого Союза – мало кто видел своими глазами – перемещение не допускается. Общение с иностранными гражданами на территории Великого Союза тоже не приветствуется – можно заразиться болезнями и неизлечимыми вирусами (всех приезжающих досконально проверяют и осматривают). Да и что на себя наводить беду, ведь один раз перебросился парой словечек, а за тобой потом толпой будут следить надзиратели, не дай бог ты иностранцу передал что-то важное. Пусть даже ничего важного ты и в помине не знал, потому что так устроен наш Союз – простые граждане только работники. Судьбы же решают те, кто стоит у руля… Но, если говорить об иностранцах, то это не единственная причина. Они мыслят как-то по-другому. Как принято у нас говорить, "мозг как будто бы с червинкой". У них нет такой дисциплины, как у нас, поэтому и развитие оставляет желать лучшего. Так написано в Большой Библиотеке. И это часто обсуждают меж собой знатоки в телевизионных шоу. Но мне, если честно, всегда было интересно, в чем именно заключается эта червинка, и я тайком кидаю на них пытливый взгляд, словно вскользь, когда есть такая возможность. Она, конечно, бывает редко, но этого и достаточно. Будь иностранцы сплошь и рядом, я бы не смогла хранить свою тайну. Даже мама не знает, что я на них заглядываюсь.

Но сейчас все эти мысли уходят на второй план, потому что я сплю и думаю только об одном – о совершеннолетии. Это не просто слова. Это не просто праздник. В восемнадцать лет официально наступает период "спаривания". Да, звучит нелепо, но в действительности – это от слова "пара". Подростки получают себе Партнера на всю оставшуюся жизнь, и имеют право съехать от родителей в отдельную стеклянную соту вместе со своим Партнером и начать строить свою собственную жизнь. Даже не имеют право, а так надо…

Читать дальше