Анастасия Петрова (Кагомэ) - Радости и Печали Страны Счастья

– Мне надоели Ваши намеки, жалкие попытки соблазнить меня. Я, скорее, соглашусь быть Вашей пленницей, чем любовницей. Знайте это.

Дэйвона словно окунули в ледяную воду: он сразу понял, зачем королева Лоридема сама позвала его на ужин. "Отказать! Окончательно. Нет, она не смеет отказывать мне!" – гнев и стыд за свое поведение затуманили его сознание. Он выхватил меч:

– Ни одна женщина не смеет противиться моей воле! Я всегда получаю то, что хочу. Силой, если нужно…

И Дэйвон с размаху опустил меч на стол: изящное произведение искусства раскололось на две равные половины – на пол посыпались посуда и фрукты. Аэлис ну никак не ожидала настолько бурной реакции кавалера! Пряча растерянность, она встала, отошла к противоположной стене и с вызовом заглянула ему в глаза:

– Пришла пора меняться… Вы согласны, милорд?

Дэйвон медленно приближался к ней. Разум его прояснялся, гнев проходил – но отступить сейчас значило показать себя слабаком перед женщиной, а это несмываемый позор для воина. Аэлис ждала. Хлыст настойчиво терся о ладонь… Но ей не хотелось причинять боль наглецу: пусть знает, что насилие не метод решения всех проблем. Когда он подошел почти вплотную, девушка положила руки ему на плечи… Два быстрых безболезненных удара по шее – и Дэйвон упал на колени… Меч громко звякнул об пол…

– Слабость скоро пройдет, – в эту минуту она смотрела на него так, как никогда не смотрела раньше: нежно, ласково, умело скрывая сострадание за мягкой улыбкой. – Позвольте помочь…

Но для Дэйвона этот взгляд был как нож в сердце, и он грубо оттолкнул ее руку:

– Не нужна мне Ваша жалость!

– Не будьте ребенком. Ну… Обопритесь на меня.

Вдвоем они добрались до кресел, и Дэйвон плюхнулся в одно из них, мрачный как туча: подумать только, его – грозу и проклятье многих Миров – опять унизила женщина! Аэлис молчала, решив "не сыпать соль на раны". Через пять минут силы вернулись к нему, и Дэйвон торопливо вышел из комнаты. Если бы он умел смущаться, то, наверное, покраснел бы…

Дэйвон сразу отправился к себе: встречаться с кем-либо и разговаривать (о чем бы то ни было) ему не хотелось. Жил он в комнате Робэра. Стена над камином здесь тоже была увешена всевозможным оружием. Достаточно просторное помещение отлично подходило для ежедневных тренировок. Пламя догорало, и в комнате быстро темнело. Мысли Дэйвона постоянно возвращались к злополучному ужину, и, чтобы как-то отвлечься, он стал метать ножи в мишень, висевшую на противоположной стене. Раз. Другой. Третий…

– Три попадания из трех. Ловко! – послышался голос из неосвещенного угла комнаты.

– Кто здесь?! – тут же следующий клинок полетел в темноту. – Убирайтесь! Я не желаю никого видеть!

– Воспитание молодежи нынче никуда не годится! Кричать на гостя и пытаться убить его… А ведь я могу исполнить твое заветное желание.

– Выйдите на свет. Я отказываюсь разговаривать с тем, кого не вижу.

Молчание. Наконец, незнакомец заговорил снова, но на этот раз его слова прозвучали жестко, без тени прежнего сарказма:

– Тебе хочется отомстить ей, хочется увидеть ее унижение, правда?

– Я не понимаю… Кто Вы? И почему мне "тыкаете"!

– Сейчас это совершенно неважно. Вернемся к главному предмету разговора. Передо мной бессмысленно притворяться: я знаю все обо всем на свете и даже больше. Мне также известно о твоем позоре. Позволить женщине… Отвечай: хочешь увидеть ее слезы?

– Нет. Я желаю, чтобы она стала моей. И все.

– Это случится в самое ближайшее время.

– Каковы Ваши условия?

– Скоро узнаешь, скоро. Прощай…

Какая-то Тень шевельнулась в углу и исчезла. Дэйвон устало опустился на стул: "Что, черт побери, происходит?"

Аэлис спала, и ей снился кошмар: черепочки, ходячие мертвецы, запутанные лабиринты (все в лучших традициях: глупо, но противно и жутко). И она была только рада проснуться. Ночное небо, усыпанное яркими звездами, начали закрывать плотные серые облака. Полночь. Башенные Часы методично отсчитывают гулкие удары. Нет, не этот звук разбудил ее, а что-то другое. Так и не поняв, в чем дело, девушка подошла к небольшому письменному столу, зажгла свечу спичкой (Робэр привез ей из Китая несколько коробков). Тишина. Вот снова… женский плачь… или детский… "Странно. Если бы в Замке были пленники, я бы знала. Хотя ни в чем нельзя быть абсолютно уверенной, особенно сейчас. Этот плачь! Еще минута – и сама разрыдаюсь как ребенок. Надо выяснить, что происходит," – Аэлис прошла в гостиную. За окованной железом дверью слышались приглушенная речь и звонкий стук о камни: охрана играла в кости; из соседней комнаты, где спали Мари, Элли и Пикацо, раздавался забористый храп повара (никак не соответствующий его скромным габаритам). Аэлис вернулась обратно в спальню и, откинув тяжелый балдахин, открыла потайную дверь, ведущую в параллельный коридор, а тот, в свою очередь, имея множество ходов, заканчивался за Крепостной Стеной.