Анастасия Петрова (Кагомэ) - Радости и Печали Страны Счастья

– Уверена: этот мужчина не такой уж плохой, раз помог Вам, госпожа. Мы так волновались! – добавила Мари. А Пикацо согласно закивал.

– Подождите! – Аэлис не верила своим ушам. – Неужели Вы на его стороне?

– Нет, конечно! – хором выдохнули все трое. – Но… – на мгновение задумались Мари, Элли и Пикацо и бодро зачастили: – Миледи, Вам надо поесть, залечить раны, переодеться… Он скоро придет…

И служанки, не слушая возражений, увели госпожу в спальню.

Дэйвон, вольготно развалившись в кресле с резной спинкой, ждал свою "прекрасную незнакомку". Глаза его светились сознанием безоговорочной победы: "Все вышло так, как я и задумал: упрямица спасена от смерти "благородным рыцарем", то есть мной, и отныне не сможет игнорировать мои слова и действия; а ее слуги ради благополучия любимой госпожи вынуждены выказывать мне всяческое уважение. Попались, голубчики!"

Легкий аромат фиалок. "Прекрасная нимфа" бесшумно выскользнула из спальни и села напротив него.

– Вы очаровательны, миледи! – восхитился Дэйвон, без малейшего стыда рассматривая стройную фигуру в длинном нежно-розовом платье.

– У Вас что-то со зрением, сэр? Обычно, делая даме комплимент, смотрят ей в глаза…

Дэйвон послушался. Взгляд ее бездонных зеленых глаз был спокоен, мягок и вместе с тем непреклонен, как бы говоря: "Я благодарна Вам за спасение и помощь, но… Что бы Вы там себе ни думали, я – хозяйка Замка. И останусь ей вопреки всему!"

– Может, наконец-то представимся друг другу, миледи? Признаю: обстоятельства для встречи не слишком радостные, но этикет никто не отменял.

– Что ж… Раз уж Вы мой гость…

Когда официальное знакомство завершилось, каждый приступил выяснению интересующих вопросов. Начать Дэйвон галантно позволил даме:

– Соблаговолите рассказать мне, сэр, что произошло в мое временное отсутствие.

– С удовольствием, миледи, – в тон ей ответил Дэйвон, пытаясь предугадать следующий поворот в их беседе, узнать к чему она клонит. – Валет выяснил, кто, мягко говоря, "прервал" экзекуцию, разозлился и приказал закончить начатое. Я же, спрятав Вас в темном боковом коридорчике, отправился искать здешних слуг (хорошо, что все Замки построены по одному принципу). Толстяк и две девушки никак не хотели оставлять Вас, миледи, "в темном и страшном месте, где живут крысы и, возможно, есть привидения" (так сказала полненькая служанка). Но я убедил их, что так будет лучше. Ваши поиски продолжались до позднего вечера, а нам пришлось отсиживаться здесь. Когда все стихло, я отправил своих воинов…

– "Своих воинов"… Понятно.

– Что?

– Значит, Вы часто не слушаетесь отца. Кто у вас главный?

– Я, конечно! – гордо заявил Дэйвон и поспешно перевел разговор в другое русло, заметив легкую усмешку на лице собеседницы. – Аэлис, у меня создалось впечатление, что Вы абсолютно не считаете себя пленницей…

– Так и есть.

– … однако Вы ею являетесь. И я, как победитель, предлагаю Вам и всем прочим обитателям Лоридема безопасную и сытую жизнь при условии, что Вы… Во-первых, признаете власть мальдорорцев на Вашей земле и убедите народ не сопротивляться. Во-вторых, расскажете, где сейчас войска Вашего брата и какой магической силой обладаете. И, наконец, сделаете кое-что для меня лично…

Аэлис смотрела на огонь – и казалось, где-то в самой глубине ее изумрудных глаз полыхает, разгораясь от каждого нового слова, жгучее пламя праведного гнева… Но голос ее был по-прежнему ровен и мягок, когда она произнесла:

– Я принимаю Ваше великодушное предложение, сэр… Без всяких условий. Согласитесь: если уж играть в "благородного рыцаря", то до конца. А сейчас прошу Вас удалиться. Я устала… – Она легко поднялась, подошла к двери и открыла ее. Двое с серебряными орлами на груди заглянули в комнату:

– Все в порядке, командир?

– Да. Милорд уже уходит.

Восхищенный, ошарашенный, разозленный, Дэйвон покинул покои королевы Лоридема, снова и снова обещая самому себе, что укротит "эту красотку" во что бы то ни стало… Вот так неоднозначно закончился первый день пребывания мальдорорцев в столице Страны Счастья.

* * * * *

Следующий день также не принес стабильности и покоя, особенно Валету, который всю ночь просидел в Тронном Зале захваченного Замка, шепча самые страшные проклятия на головы "недоносков стражников" и "девки-блудницы, околдовавшей наследника". В одночасье он утратил гордую осанку и самоуверенный взгляд, как бы сгорбился под тяжестью всего случившегося за прошедший день: его снедало чувство, чем-то похожее на страх – страх за собственную жизнь, за существование всего того, ради чего его род продал души Дьяволу. "Все начнется, – шептал он побелевшими губами, – с пустяка… Так сказал Оракул…” Рассвет застал его на прежнем месте с той же задумчивостью на сморщенном старческом лице, однако уже без печати обреченности: напротив, казалось, Валет обдумывает долгожданный триумф.