Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Они становились все более бесцветными, а в глазах волка просыпался свет. Это происходило так медленно, и вдруг оказалось, что их больше нет, а волк есть. Он перестал скалиться. Уши настороженно дернулись. Медленно-медленно он повернул свою широколобую голову. Поднял морду и принюхался. Какие глаза у него были! Глаза из тьмы, полной сияния жизни. На мгновение свет костра отразился в них, и они сверкнули зеленью. Мы все застыли, словно встретившись с огромным хищным зверем. А волк вдруг встряхнулся всем телом, как мокрый пес, и во все стороны полетели каменные крошки.

Он медленно обвел нас глазами, задерживаясь на каждом. Моя очередь настала последней. Его взгляд был и жестким, и насмешливым.

Ну и сильна ты врать, волчонок. А последняя ложь была самой вдохновенной. Ты унаследовала талант к этому от отца. Он в последний раз тряхнул шкурой. Я иду охотиться!

И волк прянул с места, оставив глубокие царапины на камне, и перепрыгнул не только через костер, но и через нас всех. Еще миг можно было разглядеть его стремительный силуэт в темноте – и он исчез.

– У него получилось! – закричал Дьютифул. Он схватил Неттл в охапку и в восторге закружил ее. – Получилось!

Нед встал и особым голосом менестреля провозгласил, обращаясь к полупроснувшемуся лагерю:

– И так Волк Запада восстал из камня! И так восстанет он вновь, если народ Шести Герцогств позовет его в трудный час!

– Семи Герцогств, – поправила Кетриккен.

Я думаю, дорога Силы в горах надолго переживет людей, Элдерлингов и драконов. Камень помнит. Элдерлинги поняли это много лет назад и оставили это знание нам. Люди умирают, и память о том, кем они были и что совершили в жизни, блекнет. Но камень помнит, что должен.

– Это добром не кончится, – в который раз сказала Неттл.

– Все будет прекрасно, – возразила Кетриккен. – И Фитц поручил ее мне. Не бойся, что я буду ее баловать. Ты ведь знаешь, что не буду.

Дело было на следующий день. Все палатки уже убрали. Дьютифул, уступив матери, собрался домой, к Эллиане. С ним отправятся Проспер, Лант и магический круг короля.

У Интегрити и Неда были другие планы. И у нас с Пером и Спарк тоже. Маги Неттл стояли, сбившись в кружок, и ждали ее. Всем им не терпелось вернуться в Олений замок и на собственный лад пересказать то, что они видели. Я чувствовала рябь в Силе от их болтовни с другими магами.

Дьютифул посмотрел на сыновей, на меня, потом на мать.

– Я не боюсь, что ты избалуешь кого-то из них, – сказал он. – Для этого я слишком давно тебя знаю. Но позволь мне говорить откровенно: даже на наших лошадях это путешествие будет нелегким для тебя.

Кетриккен сидела на серой кобыле как влитая:

– Милый мой, путь домой всегда легче любого другого. По крайней мере, для меня. А теперь отпусти нас наконец. Я хочу с толком использовать остаток дня.

Моя сестра открыла рот, чтобы что-то сказать, и Кетриккен ударила кобылу каблуками:

– В добрый путь, Неттл. Поцелуй за нас Риддла и Хоуп.

Спарк, неловко сидевшая на гнедой лошади, поспешила за ней. Интегрити тронул коня и пристроился рядом.

Я успела расслышать, как он сказал:

– Ты к ней быстро привыкнешь.

Нед поравнялся с ней с другой стороны:

– Не слушай его. К вечеру ты наверняка натрешь себе все, что можно. Если только нас раньше не съедят медведи.

– Менестрель-врунишка! – сказал Интегрити, и все трое рассмеялись; смех Спарк звучал несколько нервно.

Пеструха, устроившаяся на плече Неда, расхохоталась вместе с ними. Менестрель чувствовал себя польщенным ее вниманием, но я-то знала, что она нацелилась стащить одну из его больших и блестящих серег.

Пер стоял рядом, держа поводья своей и моей лошади.

Неттл обняла меня, и я не стала сопротивляться. Потом сделала над собой усилие еще больше и обняла ее в ответ.

– Я буду стараться усерднее, – пообещала я ей.

– Я знаю. А теперь поезжай, а то отстанешь.

Пер шагнул вперед, но сестра первой успела подсадить меня на лошадь.

– Веди себя хорошо, – строго сказала она.

– Постараюсь.

– Присмотри за ней, – попросила Неттл Пера и отвернулась.

Она не плакала. Ни у кого из нас уже не осталось слез. Она подошла к своему кругу и сказала:

– Отправляемся.

И мы разъехались в разные стороны.

Я ехала рядом с Пером. Мне дали самого маленького коняшку с коричневой шерстью, черными гривой и хвостом и белой звездочкой на лбу. Мы уже успели выяснить, что он кусается. Пер считал, что сумеет укротить его лучше. Сам Пер ехал на мерине цвета речного ила. У воротника Пера блестела серебряная лисичка.