Гейл Карсон Ливайн - Зачарованная Эви [litres]

– Я сказал ему, госпожа Огр, что на сэре Питере клейма негде ставить, – подхватил Дуб.

– Эви, если я тоже буду упражняться, то всегда буду рядом.

Раненый или убитый.

– Не вздумай!

– Придется. – Чижик поднялся. – Мне уже лучше.

Он расплатился со мной, поклонился и ушел – то ли помогать нуждающимся гражданам Фрелла, то ли ухаживать за своей подружкой.

Без него кухня сразу опустела.

На следующее утро, двадцатого ноября, мне до превращения в огра навсегда осталось только сегодня, завтра и послезавтра до четырех часов дня. Вскоре после того, как я пришла в аптеку, в кухню ворвалась заплаканная леди Элеонора и принялась усердно толочь травы в ступке. Только вот положила в ступку что попало.

– Этот сбор вылечит насморк и поможет отрастить усы, – заметила я.

Леди Элеонора даже не улыбнулась – только помотала головой и покосилась на Дуба, двух его помощниц, лакея, прилежно мывшего плиточный пол, и стражников. Я предложила ей пройтись и захватила с собой одеяло, которое держала под рукой на случай, если у меня будут еще больные. Мы вышли из кухни в коридор, и стражники потянулись следом.

– Господа, – ласково обратилась к ним леди Элеонора. – Надеюсь, вы не намерены подслушивать нашу личную беседу.

И стремительно зашагала прочь. Стражники двинулись за нами, но на почтительном расстоянии.

Денек выдался прекрасный – полный противоречий: уже холодно, но солнце пригревает так, словно зима никогда не наступит. Леди Элеонора провела меня к низкой стене, огораживавшей ров вокруг дворца, – подальше от подъемного моста, чтобы нам никто не помешал. Как будто кому-то захочется оказаться поблизости от известной пожирательницы трупов.

Мы стояли рядом и смотрели на стеклянную поверхность подернутой льдом воды. Стражники были далеко, и я ощущала, что чувствует леди Элеонора – в основном стыд.

– Вам нужен хороший плащ, – проговорила она.

Пожалуй.

– Я собираюсь с духом. У меня просьба. – Грудь ее вздымалась. – Сделайте мне приворотное зелье. Умоляю, дайте мне…

Она что, узнала, что он ее не любит?

– Для сэра Питера?

– Для меня. Я была счастлива, пока любила его. И если есть зелье, которое заставит меня снова восхищаться им, сделайте мне такое, если можно.

– Приворотное зелье отупляет, а вам нужен острый ум. К тому же оно действует только временно, поэтому придется пить его постоянно.

– Я и так тупая, раз полюбила его, – проговорила леди Элеонора, обращаясь к воде во рву. – Вряд ли я поглупею еще сильнее.

– Что случилось?

Тут ее словно прорвало. На меня она не смотрела.

– Питер остался после ужина – думаю, потому, что так хотели мои милые родители. Госпожа Эви, я в жизни не была счастливее. И не обратила внимания на дар Люсинды. С чего мне нарушать обещание, благодаря которому я буду счастлива до гроба?

Чтоб ей пусто было, этой фее!

– Матушка с отцом оставили нас наедине в голубой гостиной. Когда дверь закрылась, я бросилась сэру Питеру на шею.

Которую мне хотелось свернуть.

– А он отстранил меня и подошел к окну. И вот его слова в точности: «Душа моя, проявления нежных чувств – это только на людях. А когда мы одни, я предпочитаю, чтобы мне не досаждали».

– А вы что сказали?

– Я растерялась. Села. Ломала себе голову, чем же я могла его рассердить или разочаровать. Извинилась. Он спросил, сколько, по мнению моих родителей, нам следует пробыть наедине. Тогда я взмолилась, чтобы он объяснил мне, что я сделала не так.

Я стиснула кулаки.

– А он просто стоял и смотрел в окно. Потом замычал себе под нос гавот, который мы с ним танцевали. И я заплакала. Я была уверена, что он почему-то проникся ко мне презрением, что его любовь обернулась ненавистью, что я сделала что-то ужасное. Знать бы, в чем я провинилась, и тогда можно было бы все исправить. Наконец я выговорила: «Ты меня больше не любишь?» А он сухо ответил: «Как любил, так и люблю, душа моя». На миг мне стало легче, а потом я все поняла. Вот оно, его обещание, которое из-за феи он теперь не нарушит: он будет любить меня так же, как и раньше. «Ты никогда не любил меня!» – проквакала я, будто лягушка. «Любить – не в моем характере», – ответил этот негодяй.

Она ждала, что я скажу. А что тут скажешь?

– Он очень дурной человек. – (Слабовато получилось.)

Внизу между льдинками проплыл игрушечный кораблик.

– Да. Он хотел мои деньги, а теперь…

– И положение в обществе, и красоту.

Мне было искренне жаль ее, но во рву оказалось полно форели. Я не пробовала рыбы с тех пор, как стала огром. И съела бы сейчас добрую дюжину.