Руслан Галеев - Трансгалактический Моджо-тайп

– Да? Тогда нам стоит перебраться ближе к холодильнику. Ибо кажется мне сын мой, ожидание затянется.

О.Й.: Я плохо начал. Но там где я родился, хорошо начать было не просто. Шер-Клеманах, индустриальная планета, атмосфера ни к черту, прости меня Господи, зато нефти и газа – хоть залейся. Польско-ирландские трущобы наползают друг на друга. Алкоголизм, поножовщина, наркотики… Плохое место. Хуже я не видел. Настолько плохое, что когда я получил свой первый срок и загремел в тюрьму, я не заметил разницы. Стало даже лучше – в тюрьме хотя бы регулярно кормили. А попался я на торговле метамфетаминами. Мне даже показалось это… ну, логичным, что ли. Мужчины с моей улицы либо спивались, либо подыхали от наркотических ломок, либо отправлялись в тюрьму и возвращались с новыми знакомствами и при деле. Тюрьма в наших краях была лучшим продолжением. И я прошел через ее ворота трижды. Второй раз – за попытку сбыть партию карабинов. Третий – за покушение на убийство. Я пытался убить человека. За деньги. Но потом… Потом во мне что-то сломалось. Я попытался взглянуть в будущее, и не увидел ничего. Только тьма, угарный дым, копоть на стенах… Два месяца пил, как безумный, стремясь избавиться от этого кошмара. Моя плоть страдала, мой разум вопил, но мое сердце оставалось глухо. Оно познало тьму, и не было такой силы, которая справилась бы с ее силой.

Т.Х.: Как вы выбрались из этого?

О.Й.: Я очнулся в больнице. Моя печень почернела, зрачки превратились в сгнившие дольки мандаринов, желудок содрогался, изрыгая желчь. Мои волосы сначала поседели, потом выпали. Зубы крошились. Я опустился на самое дно в те дни.

Т.Х.: И вы стали искать спасение в Боге?

О.Й.: Бог… Бог пришел не сразу. Он дождался, когда у чертей в моей лысой голове иссякнут силы. И только тогда сказал: «Хватит Йожи, посмотри на себя! Ты жалок. И будешь жалок, пока не перестанешь жалеть себя. Потому что можно провести всю жизнь в жалости к себе, окруженным тьмой и копотью. А можно встать и идти сквозь темноту, и надеяться, что с каждым шагом ты ближе к свету». Так что я встал и пошел. Вылечился. Продал все, что у меня было, и уехал на планету Аравия. Стать послушником. И постепенно, шажок за шажком, оказался здесь.

Т.Х.: И что, здесь, наконец, стало светлее?

О.Й.: Свет-то я нашел давно. Мне просто понравилось ходить.

Т.Х.: А как вас занесло в разведку?

О.Й.: Кто-то сказал мне, что люди побывали в самых дальних уголках вселенной, но не увидели Бога. Это и стало причиной. Пошел в академию, прошел курсы капелланов. Могу пилотировать рейдер, высаживаться с десантом, работать с лазерным резаком и оказывать первую помощь. Я разведчик. У каждого свой пост.

Т.Х.: Но ведь Бога и правда, не видели.

О.Й.: Посмотри на меня, посмотри в зеркало, или на любого парня или девчонку в этом рейде. Бог никогда и не прятался от нас. Просто, он ждет, когда мы научимся видеть. Не важно, где, дома или в глубоком космосе.

Т.Х.: Достать еще пива, отец Йожи?

О.Й.: Благословляю тебя, сын мой. И пусть совесть загрызет тех, кто, пряча от нас правду, обрекает нас на грехопадение.

Т.Х.: Ваше здоровье, Отец Йожи.

О.Й.: Твое здоровье, сын мой.

Мы не бреемся две недели, чтобы казаться старше. Мы стрижемся под стандартный полувоенный образец, и покупаем себе безвкусные костюмы и галстуки. В таком виде нас бы и родная мать не узнала, и в этом суть. Нам надо, чтобы нас признали за своих в одном питейном заведении, в которое ни один уважающий себя студиоз не заявится.

Я спрашиваю у Ревущего Медведя:

– А если они спросят, из какого я подразделения?

– Наклони голову и многозначительно улыбнись, – отвечает Ревущий Медведь, – эти киборги помешаны на секретности.

Бар «Оливер Твист», некогда славное заведение, теперь имело дурную репутацию. Его облюбовали костюмы, секретные агенты в штатском, которые с некоторых пор перестали скрывать, кем являются на самом деле. Студенты перестали ходить в «Оливер», а улица перед баром вымерла одной из первых. Но именно туда мы отправляемся этой ночью. В самое логово гиен. В средоточие зла. В проклятую клумбу уродливых хищных растений. В наш местечковый Минас-Моргул.

Первая проверка на вшивость происходит уже на улице. Пять минут до начала комендантского часа. Запоздавшие студенты, заметив нас, в лучшем случае отводят глаза, в худшем – шарахаются в темень и улепетывают со всех ног. Аура страха и безнаказанности на несколько часов превращает нас в жутких выродков, мерзких мутантов, чудовищ в оболочке гуманоидов. Ради смеха и веселой одноразовой деструкции на это можно пойти. Но добровольно отдать этому всю свою жизнь… Насколько же нужно не любить себя? Какая же поломанная логика должна быть у этих роботов в штатском?