Екатерина Кинн - Крылья Вёлунда

— Устал? — спросила Колокольчик откуда-то из-под локтя.

— А ты?

— Немножко.

— А он что же? Даже поесть не отошел.

— Пёрышко сражается сейчас, — сказала Колокольчик. — Как отойти?

Хёрвард содрогнулся. Кузнечное дело выходило совсем не таким простым, каким казалось ему раньше. Конечно, не каждый кузнец водится с двергами и кует оружие из небесного железа.

— Странно, — сказал он. — В конунговой усадьбе должны слышать грохот и видеть дым. А никто не приплыл посмотреть, что тут творится.

Колокольчик недобро хихикнула.

— Они боятся, Гест. Боятся даже тени Вёлунда, даже воспоминаний о нем. Иди, отдохни. Мы вдвоем справимся. И помни — я тебе благодарна за то, что ты помогаешь Пёрышку. Я-то не могла днем прийти.

Хёрвард кивнул — что сказать, он не знал.

Проснулся Хёрвард, когда солнце склонилось на закат. Сквозь прорехи в кровле проникали солнечные лучи, прорезали сумрак как золотые нити. С трудом, сдерживая стоны, Хёрвард поднялся с соломы, служившей постелью, видно, еще Вёлунду, и увидел рядом Пёрышко. Тот лежал, свернувшись клубочком, и спокойно спал. Умыться как следует он с утра, видать, не смог, так и спал чумазый, в полосах сажи — она ему и в волосы набилась, и даже белые брови и ресницы зачернила.

Хёрвард поднялся, с трудом распрямляясь и передвигая ноги, подошел к горну. Из угасшего зева еще несло жаром. А на наковальне в широком столбе солнечного света сиял копейный наконечник. Хёрвард смотрел на него, не в силах отвести взгляд, хотя наконечник был так ярок, что, казалось, выжигал свое отражение на дне его глаз. Страшно было даже подумать, что кто-то отважится взять эту вещь в руки.

Хёрвард так и не осмелился к ему прикоснуться.

Выйдя из кузни, Хёрвард поглядел на полную народа усадьбу на берегу фьорда, на медную щетку сосен на хребте Рудной горы и на пальцах стал считать дни. Получалось, что из отпущенных ему трех дней и ночей прошло два, и полтора из них он провел на Севарстёде. Надо было возвращаться, чтобы успеть за оставшиеся полдня, ночь и еще от утра до полудня найти Хеммель.

Хёрвард спал крепко. Ему что-то снилось, но он ничего не помнил, кроме того, что Торбьёрн, Тормундов племянник, тряс его за плечо и кричал: «Просыпайся, ярл, беда!» Хёрвард подскочил и стал искать рукоять мехов — жарко было, как возле Вёлундова горна, но тут Хёрвард открыл глаза и увидел гостевую пристройку усадьбы, полную горького дыма. И жарко было точно как в кузне.

«Пожар!» — сообразил Хёрвард и поспешно сгреб пояс и сапоги, схватил меч. Обулся уже на дворе, проснулся толком там же. Хирдманы выскакивали из гостевого дома кто как, но все с оружием. Кто-то ткнул Хёрварду в руки его щит: «Держи, ярл!»

Над усадьбой полыхало ало-золотое зарево, трещало пламя, летели хлопья пепла. Отовсюду валил черный едучий дым. Женщины тащили детей, какие-то узлы, мужчины хватали оружие, но Хёрвард быстро сообразил, что это не нападение — все не так, не видать чужаков, да и кто бы стал нападать ночью?

А потом он увидел дракона. Он не был огромным, как Фафнир из сказаний. Просто ящерица с растопыренными гребнями, только очень большая. Ящерица в сверкающей золотом чешуе раскрыла зубастую пасть и выпустила струю пламени. От визга и криков Хёрвард чуть не оглох.

Ящерица повела из стороны в сторону угловатой головой, мигнула и облизнулась длинным лиловым языком.

Над ухом азартно засопел Торбьёрн:

— Нападем, ярл! Если все вместе навалимся…

— Броню нечем пробивать. Не возьмет его наше оружие. Давай, женщин отведите подальше. К кораблю отходите, в воду он не сунется.

— А ты?

— Я к конунгу. Я знаю, чем взять змея.

Торбьёрн махнул рукой, и люди побежали. В другое время Хёрвард бы почувствовал гордость от того, что ему верят и слушаются. Но сейчас было некогда.

На главном дворе было светло от пожара, как днем, под ноги то и дело попадались куски дерна — дракон разворотил крышу дружинного дома и теперь ворочался там, внутри, и кто-то вопил страшным, нечеловеческим голосом, а потом вопль оборвался. Стена вспучилась, разломилась, и сверкающий дракон выбрался из развалин. Из зубов у него торчало что-то темное, корчилось и размахивало… руками? Дракону, видно, надоело шевеление в пасти, и он сжал челюсти. Наземь шлепнулась верхняя часть туловища, дернулась и затихла в луже крови.

Хёрвард прижался к стене, надеясь, что тварь его не заметит. Меч был бесполезен, копье осталось в гостевом доме… тут его дернули сзади за рубаху: