Софья Маркелова - Гнездо желны

Семейство Валафамиды действительно первым и единственным своим приходом в наше гнездо полгода назад оставило после себя довольно яркие и неизгладимые воспоминания. Началось оно с того, что рано-рано утром, едва только солнце показалось в окне, на лестничной клетке раздался грохот захлопнувшейся соседской двери, который разбудил не только всех нас, но и ещё половину дома как минимум. И почти сразу же затрезвонил наш дверной звонок пронзительной птичьей трелью. Он пел без остановки до тех самых пор, пора Анфиса, чертыхаясь и шаркая тапками, не выбралась из одеяла и не соизволила распахнуть входную дверь.

– Батюшки… – только и протянула она. И затем последовала глубокая всеобъемлющая тишина.

Конечно же, уже через минуту мы с сёстрами высунули свои любопытные носы в коридор и из-за косяка принялись наблюдать за происходящим. Напротив нашей комнаты раскрылась дверь спальни Инессы, и она, торопливо запахивая свой атласный чёрный халат, поспешила на подмогу Анфисе, встречать незваных гостей.

А на гостей хотелось смотреть и смотреть. Потому что когда порог нашего гнезда переступила троица высоких женщин в длинных синеватых бархатных мантиях, волочившихся по полу, мы все потеряли дар речи. Впереди ступала старшая, глава семьи с медным ключом на шее и с блестящими волосами цвета обсидиана, спадавшими гладкой волной до самых пят. Её канареечно-жёлтые глаза, занимавшие половину бледного лица, были лишены век, и потому женщина совершенно не моргала, сверля своим пугающим взглядом тётю Анфису. Правда, и сказать она тоже ничего не могла, поскольку её рот, как и рты её спутниц, оказался плотно закрыт узкой металлической полосой.

За её спиной без движения стояли две совершенно неотличимые друг от друга молодые женщины, дочери старшей, у одной из которых на руках возлежал худой, но всё равно очень крупный кот белоснежного цвета. Он раздражённо бил кончиком раздвоенного хвоста по воздуху и то и дело поворачивал свои гигантские вздутые, как парус, уши в разные стороны, прислушиваясь к звукам квартиры.

Старшая молча отвесила неглубокий поклон Инессе, стоило той появиться в прихожей, и протянула ей плотно свёрнутый свиток, явно сделанный из кожи. Как мы узнали уже позднее, это был дар Валафамиды в честь знакомства, поскольку обмен знаниями среди стражей Леса был достаточно распространённым явлением.

– Мы рады встречать вас в нашем скромном гнезде, – уважительно ответила Инесса, принимая подарок и жестом приглашая пройти гостей на кухню.

– Мы рады быть здесь, – неожиданно раздался откуда-то громкий и звонкий голос старшей, хоть рот её по-прежнему оставался закрыт стальной полоской. – Моё имя Валафамида. А это мои дочери – Валафамидана и Валафамидари.

Её голос шёл вовсе не изо рта, а, казалось, рождался сразу в прихожей, наполняя собой всю квартиру, как эхо. Для нас с сёстрами это было до того удивительно, что мы боялись даже пошевелиться лишний раз, так и стояли, наполовину высунувшись из детской, как любопытные, но боязливые мыши.

Тётушки проводили гостей на кухню, быстро накрыли стол, приготовив чай и достав разные угощения. Едва мы, уже переодевшиеся и приведшие себя в порядок, тоже пожелали сунуть свои длинные носы на кухню, Анфиса торопливо нас оттуда вытолкнула, шипя при этом, как потревоженная гадюка:

– Нечего вам тут крутиться, тройняшки! Здесь будут вести беседы взрослые!

– А мы что не взрослые, что ли? – возмутилась Оля.

– Почему Гавриле тогда можно на кухне с вами сидеть? – тоже не осталась в стороне я, указывая через приоткрытую дверь на розовощёкого брата, который с довольным видом жевал печенье и во все глаза рассматривал гостей.

Вот вечно так! Ему всё самое лучшее, а мы вновь среди отстающих…

– Ему нужно позавтракать! – вступилась за сына мать и активнее принялась толкать нас в коридор.

Мы были вынуждены отступить. Но едва Анфиса с видом победительницы скрылась на кухне, как мы тут же просочились в её спальню, откуда всегда было крайне удобно подслушивать разговоры, и, прильнув ушами к стене, принялись удовлетворять своё любопытство. Семья Валафамиды оказалась вовсе не с соседнего дерева, как мы изначально предполагали, а из куда более дальней части Леса. Правда и в наше гнездо их привела не простая любезность, а серьёзные дела. Оказалось, что в мире Валафамиды, где все проходы между деревьями, естественные и рукотворные, строго контролировались и всегда были заперты, появилась пара преступников, которые научились рыть собственные ходы и воровать из миров различные диковинки, чтобы после втридорога их продать случайным покупателям или же обменять на что-нибудь особенное у Блуждающих торговцев, обитавших в тенях деревьев. Такого нельзя было допускать, поскольку вещи из одного мира часто могли крайне дурно повлиять на другие измерения.