Павел Комарницкий - Исполнитель

– Мы можем ехать?

– Ещё одно - улыбнулся Первей - Возьми у меня из сумы бархатный плащ, ну тот, синий с золотым шитьём. Мне кажется, он тебе нужен.

– Спасибо, господин мой - просиял парень.

Облака плыли в небе так высоко, но Первею, лежавшему на спине, казалось - он вот сейчас оторвётся от земли и полетит, падая в небо. И облака встретят его своими пуховыми объятьями…

"Родная, отзовись"

Пауза.

"Да, мой милый"

"Слушай, у меня такое ощущение, что назад мы поедем втроём"

Короткий шелестящий смешок.

"Какой ты умный у меня стал - прямо ужас"

"С кем поведёшься… Однако где взять третьего коня?"

Вздох.

"Это сложнее. Здесь, в глуши… Твоему Гнедку придётся потерпеть двоих"

"Почему именно Гнедку?" - Первей почувствовал некоторую обиду за друга.

Опять вздох.

"Ты не понял. На твоём Гнедке поедут они, а ты будешь трястись на этом… как его… Громе. Вместе с бутылью и прочим"

"Ещё чего!"

"Не "ещё чего", а "будет сделано". Я, как Голос Свыше, тебе приказываю. Вот так, милый. Тебе известно такое слово - "любовь"? У твоего Гнедка такой шаг, что можно обниматься… А этот Гром рысит так, что растрясёт оную Василису задолго до Новгорода, она же не монголка. Доставь девушке удовольствие. Пусть всё у них будет хорошо"

"Будет сделано, моя Родная"

Мягкий стук копыт по лесной почве, конский храп… Первей повернул голову, не вставая. На полянку уже выходили Гром и Гнедко, оба с седоками. Кто бы мог подумать…

– Что, Патрик, тебе так и не удалось сбыть девушку с рук?

Сияющие лица. Они спрыгнули с коней - Патрик придержал Василису. Взявшись за руки, подошли. Первей тоже поднялся, почувствовав важность момента.

– Господин мой, учитель и наставник - голос Патрика дрожал - Отец Василисы отдал мне её в жёны. Здесь нет моего приёмного отца, поэтому я прошу благословения у вас.

Они встали на колени. Первей, немного растерявшись, полез за воротник - почесать шею, но рука сама нащупала серебряную цепочку, и уже тянула её наружу.

– Живите счастливо, Патрик и Василиса, в любви и согласии. Это тебе - и он надел на невесту нательный крест - Это всё, что осталось у меня от матери.

Василиса схватила его руку и поцеловала.

– Спасибо… батюшка.

"Родная, как я их, а?"

"Я горжусь тобой, милый"

…

–… Да, Первей Северинович, вот такие дела тут у нас творятся, в Господине Великом Новгороде. Денежки твои все целы, не беспокойся, ещё и с приростом…

– Про прирост уговора не было. Так что прирост весь твой, Савелий Петрович.

Купец прищурил глаза.

– Там как-никак сорок восемь рублёв приросту-то. Может, хотя бы пополам?

Первей усмехнулся. Сорок восемь… Да, точно. Именно столько взял с него тот московский разбойник, живущий под личиной хозяина постоялого двора.

– Нет, Савелий Петрович. Твой риск, твой и прирост. Ведь прогори ты, всё до грошика из своих бы мне отдать пришлось. Не обессудь, но убыток я тоже с тобой разделять не стал бы.

Посмеялись.

– Да, вот ещё. Тут после твоего отъезда купца персицкого нашли в Волхово, в непотребном виде - голый, ноги к шее прикручены, а в гузно кол забитый. Говорят, свои его сами порешили, а что да как… Ещё и жаловаться приходили к посаднику - обидели, дескать, найдите татей проклятых. Восточные люди, пёс их разберёт.

Купец отхлебнул из высокого стакана глинтвейн. Понравился купчине напиток…

– Ничего, коли спрошу - куда дальше путь проложишь, Первей Северинович? Ежели не тайна, конечно

– Не тайна, Савелий Петрович. Я ведь на службе у датского посланника состою. Негоже службу бросать без разговору с хозяином. Так что надо бы нам свидеться, а там посмотрим.

– Так в Новгороде твой датчанин. Так что за море плыть не надобно.

Да, всё устроилось как нельзя кстати. Сын купца, Борис Савельевич, живёт-поживает с молодой женой, вырученной у того перса. А ведь сейчас она уже, наверное, плыла бы вниз по Волге, в грязном трюме, среди таких же рабов и рабынь. А может, вот в этот момент её ощупывал бы покупатель…

Сразу после прибытия в Новгород Патрик обвенчался с Василисой по православному обряду - невеста настаивала на этом. Ирландец не возражал - парень находился в таком состоянии, что, пожалуй, дал бы сделать себе обрезание, если бы невеста этого захотела. Свадьба состоялась на подворье у всё того же купца Савелия, причём удалось даже доставить отца Василисы, бедного рыбака из бедной деревушки на берегу Селигера. Мужик уехал домой на подаренном коне, обласканный и довольный, что так счастливо устроил дочь - дома у Василисы оказались ещё три сестры. Оставалось только решить, как и когда Патрик отправится на родину.