Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

Кармадон не двигается.

– Оно еще не созрело, – говорит он, и я слышу веселые нотки в его голосе.

Я откусываю такой большой кусок, какой только могу, и ухожу, не обращая внимания на горечь во рту.

Элейн

«Разве отправлять за ней Кармадона было неправильно?»

Не могу сказать. В этот раз Эванжелина хотела побыть одна, дождаться, пока Птолемус и Рен уедут, но позже она об этом пожалеет. Если у нее не хватит духу поехать с ними, она будет жалеть, что хотя бы не проводила его. Мало кого она ценит больше, чем своего брата, и я не понаслышке знаю, какое влияние мы оказываем на ее эмоции. Эванжелина думает, что я не замечаю, как легко она поддается нашему влиянию. Малейшее слово, один неверный взгляд. Ее выбивает из колеи все, что ставит под угрозу наши узы и отношения. Даже малейшая возможность разрушения нашего круга. В конце концов, мы – единственное, что у нее осталось.

«И она – единственное, что осталось у меня».

Я стараюсь сделать все, что могу, за доступное мне время. Собрать ее одежду без помощи магнетрона трудновато, но я делаю все, что могу. В Норте и Разломах мы предпочитали носить цвета наших домов, из-за чего в наших шкафах была очень однообразная цветовая гамма одежды. Черный, серебряный. Немного белого. Монфор – другое дело. Здесь цвета дома не имеют никакого значения, и я перебираю радугу оттенков, выбирая наряды, подходящие для отречения. Большая часть нарядов Эванжелины слишком тяжелые, и я не справлюсь с ними без посторонней помощи, при возможности я стараюсь выбирать шелк. Хромированная кольчуга менее громоздка, но все равно ее тяжеловато снять с крючка.

Через час я немного вспотела, но собрала два чемодана вещей, которые могут нам понадобиться. Платья, рубашки, брюки, куртки. Не забыла и свою собственную одежду. На случай, если Эванжелина передумает.

Я оставляю чемоданы в шкафу, закрывая за собой дверь, чтобы скрыть их от посторонних глаз.

Наши комнаты здесь, естественно, не такие роскошные, как в Ридж-хаусе, но все-таки достаточно роскошные для нашего статуса. На данный момент.

Хотя в Разломах мы спали вместе, для соблюдения приличий у меня всегда были свои комнаты. Это одновременно странно и волнующе – знать, что это пространство принадлежит нам и никому другому. Поместье Дэвидсона имеет очень специфический колорит, и деревянные украшения и лесная зелень не совсем не по вкусу. Но я даже не пыталась начинать украшать наши комнаты. Мы здесь долго не пробудем.

Окна, по просьбе Эванжелины, выходят на запад. Она предпочитает просыпаться с рассветом, но знает, что я этого не делаю. Это было очень мило с ее стороны, хоть и требует некоторой тактичности днем, когда солнце, кажется, находится прямо на уровне глаз. Как обычно, я вращаю рукой, будто поворачиваю дверную ручку, и свет, сияющий в тусклом свете, превращается в золотое сияние.

«Так-то лучше».

Здесь у меня есть не так много поводов использовать свои способности тени в полной мере. В Монфоре нет королевского двора, нет королевы, которую нужно подслушивать, нет юного принца, за которым нужно незаметно следить. Но тем не менее, это не значит, что я не стараюсь при возможности внимательно слушать. В основном – на улице, во время беззаботных прогулок по Асценденту. В конце концов, я дворянка Норты, Серебряная, рожденная, чтобы править. Когда-то я была будущей королевой Разломов. Хотя здесь я в безопасности, за пределами поместья мне часто не рады. Красные и новокровки, которые узнают меня, бросают на меня презрительные взгляды, Серебряные смотрят с жалостью или завистью. Иногда я выхожу на улицу с Эванжелиной, прикрывая нас обеих завесой своих способностей, хоть это и затрудняет передвижения в толпе.

Не то чтобы Эванжелине было какое-то дело до косых взглядов.

Встречи премьера Дэвидсона слишком хорошо охраняются, даже для меня. Он проводит советы за закрытыми дверями, и его всегда сопровождают стражники-новокровки. Один из них может обнаруживать способности; у другой на пределе работают органы чувств, и она может чувствовать запахи и услышать даже невидимого непрошеного гостя. Она напоминает мне мать Эванжелины, женщину, которую никогда не застают врасплох. У нее всегда было слишком много глаз, слишком много носов, слишком много зверей в ее распоряжении.

Если все пойдет так, как было задумано, я, возможно, буду проводить гораздо больше времени со стражниками-новокровками, а особенно – с Дэвидсоном.