Павел Кувшинов - Я – Игрок

– И что произойдет? – спрашиваю я, занимая место за рабочим столом Сордеуса.

– Ты войдёшь в состояние транса, и пока ты будешь находиться в беспамятстве, боги твоими руками будут делать набросок будущей карты.

– Как долго это продлиться?

– Ну… – Сордеус задумывается, почёсывая затылок, – сделай один глоток, этого должно хватить на десять минут транса.

– Хорошо, – соглашаюсь я, и, откупорив крышку, делаю осторожный глоток.

Кислая с солоноватым привкусом жидкость моментально раздражает горло, не говоря уже о вкусовых рецепторах. Я начинаю кашлять, но практически тут же запрокидываю голову, а взор мой застилает непроницаемая голубая пелена.

То, что я ощущаю в эти моменты, трудно описать словами. Я чувствую, как моё тело двигается против моей воли, как сокращается каждый мускул, как напрягается каждый дюйм моей кожи. Но я не только не могу это контролировать, но происходящее также не вызывает во мне ощущения дискомфорта. Наоборот, я будто достигаю вершины блаженства, ощущая нечто настолько прекрасное, что его и существовать то не должно.

Всё заканчивается также резко, как и началось. Я обнаруживаю в своих руках тонкую кисть, на волосках которой виднеется чёрная краска. Затем перевожу взгляд на стол, и обнаруживаю на листе картона очерченный контур прямоугольника – формы будущей карты. А внутри него…

Что же это вообще такое?

Я замечаю лицо Сордеуса рядом с собой. Его подбородок едва не касается моего плеча. Он так же, как и я, внимательно смотрит на то, что я только что изобразил на бумаге.

– Это что вообще такое? – озадаченно спрашивает он.

– Я думал, вы мне скажете, – пожимаю я плечами.

– Похоже на… метлу?

Сордеус берёт лист картона в руки и внимательно его рассматривает. Затем начинает водить над изображением раскрытой ладонью.

– Что это означает? – спрашиваю я, когда его молчание становится невыносимым.

– Что ты не Иллюстратор и никогда им не станешь, вот что! – Сордеус в отчаянии комкает картон, а затем швыряет его куда-то в сторону.

– Но вы же сказали…

– Да, сказал. И прошу меня простить за то, что ввёл тебя в заблуждение. Но то, что ты изобразил, пока находился в трансе… – Иллюстратор яростно трёт переносицу. – Боги не приняли тебя, как проводника, Саймон, а это значит, что ты им быть не можешь.

– Если я не Иллюстратор, тогда откуда у меня все эти способности? Что за выбор я должен сделать? Отвечайте мне! – я срываюсь на крик, едва удержавшись от того, чтобы не вцепиться Сордеусу в горло.

– Откуда… – тихо повторяет он за мной, а затем вдруг хватает меня за плечи. – Эврика!

Иллюстратор разворачивается и бежит прочь, с ловкостью избегая столкновений с многочисленными препятствиями. Я едва поспеваю за ним, несколько раз даже теряя Иллюстратора из виду.

– Я никогда не верил… считал это небылицами… а эта одержимость Академии… и Тёмные… они всё ждали, когда он родится… так долго… прошло столько веков… но если ты не Иллюстратор… может, ты это Он … – старик бормочет на ходу обрывки предложений.

Его голос звучит достаточно громко, чтобы я мог расслышать каждое слово. И по мере того, как он говорит, бессвязные на первый взгляд фразы обретают для меня смысл.

Я это он – так сказал граф про меня Люфу, и тот сразу же понял, что именно Виктор имеет в виду. И это неудивительно, если Академия несколько веков ждала его рождения. Моего рождения!

Сордеус всё-таки останавливается возле небольшого шкафа – единственного на всём этаже, где вместо колдовских карт, сложены свитки. Все как один из старого пожелтевшего пергамента.

Иллюстратор хватает один из них, и, пробежавшись глазами по его поверхности, швыряет его за спину. Мне едва удаётся увернуться, и свиток благополучно шлёпается на пол, попутно развалив стопку колдовских карт.

Иллюстратор принимается методично перебирать содержимое шкафа. Свиток за свитком отправляются в полёт, рассекая воздух своими пожелтевшими телами. Когда шкаф пустеет почти наполовину, мужчина с триумфальным видом осматривает то, что так упорно искал.

Дёрнув за завязки так, что бечёвка с треском разорвалась, старец разворачивает свиток и пробегает глазами по тексту.

– Вот он, нашёл! – говорит Сордеус, нервно облизывая губы.

– Что это? – спрашиваю я, надеясь, что хотя бы на этом старом куске пергамента написаны ответы на мои вопросы.

– Это древняя легенда. Вот, послушай:

И родится однажды Великий Игрок,