Марина Аэзида - Дети Спящего Ворона

— Кто такой? — крикнул он.

— Виэльди Каммейра.

Воин не шелохнулся, зато отец подстегнул свою лошадь и, оказавшись возле него, схватил за руку, заставляя опустить лук. Всадник подчинился, каудихо же несколько мгновений рассматривал Виэльди, прищурившись, затем спешился и воскликнул:

— Сын! Да тебя не узнать!

И все же узнал, раз шагнул навстречу и раскинул руки в стороны.

— Да, отец, я вернулся.

Андио Каммейра засмеялся и сжал его в объятиях.

— Какой ты стал! Уходил кутенком, вернулся волком! Вымахал! Мне теперь морду задирать, чтоб на тебя глянуть!

Он преувеличивал: Виэльди был разве что на два пальца выше.

Отстранившись, отец оглядел его, а он оглядел отца. Столько лет не видел, подумать только! Глава клана и всех талмеридов не сильно изменился, почти не постарел, только седины в волосах прибавилось.

— Это откуда? — отец ткнул пальцем в щеку Виэльди и насупился. — Только не говори, что по случайности или в битве получил. Признавайся: что натворил?

— Пронес кинжал на Праздник-Середины-Лета.

Андио Каммейра нахмурился сильнее и, помолчав, отчеканил:

— Как посмел? Закона не знаешь?

— Меня долго здесь не было, а в Империи все и всегда ходят с оружием. Вот и не подумал. Меч оставил, лук оставил, про кинжал забыл. Прости, отец.

— Дурень! Тебе хотя бы хватило ума самому это сделать? Не стоял покорно, как тупая овца?

— Не стоял. Сам сделал.

— И то ладно… — проворчал каудихо, потом его лоб разгладился, а на лицо вернулась улыбка: — Виэльди, мальчик мой, я так тебе рад! Прямо как бык, взобравшийся на телку! Кхм… ты только не подумай, будто я считаю тебя телкой…

Отец… Он и в этом не изменился — все те же неудачные сравнения.

— Не подумаю, — Виэльди рассмеялся.

— Давно воротился?

— Четыре дня, как сошел с корабля. Потом сразу поехал на праздник, — он непроизвольным движением коснулся разреза на щеке. — А здесь, дома, с ночи.

— Сестру уже видел?

— Да.

Отец положил руку на его плечо и сжал.

— Очень на мать похожа, только волосы темные. Лучшие воины последние два года так и норовят… Только отгоняй! Такая красавица стала, а? Заметил?

— Да.

Лучше бы не заметил. Ее красота обернулась проклятием и для нее, и для Виэльди, и для всего рода. Лишь бы Данеска не забыла выпить нужные травы…

Данеска… она была такой нежной, и податливой, и пугливой, и страстной. Ну почему, почему он не узнал в ней сестру?!

— Идем в дом, сын. Поплачешься, как ужасно все было в горном лагере, в Империи и вообще. Я, правда, голоден, как полудохлый шакал, но даже кусочка в рот не возьму, пока не утру твои слезы.

Отец… Ну ничуть не изменился!

Скоро Виэльди сидел, скрестив ноги, на низком пестром диванчике напротив родителя, ел копченую баранину и одновременно осматривал комнату. Оружия на стенах прибавилось, некоторое он видел впервые в жизни: например, выгнутый в другую сторону лук и мудреный волнистый меч. Шкур хищников тоже стало больше, они лежали и на полу, неподалеку от круглого очага, сейчас холодного, очищенного от прогоревших углей и пепла, и на широком отцовском ложе.

Андио Каммейра смотрел на сына и тоже ел. Разумеется, слова «кусочка в рот не возьму, пока…» были шуткой. Что-что, а волю любопытству отец никогда не давал и с расспросами не спешил. Лишь когда Виэльди и он сам отложили в сторону последние обглоданные кости, настало время для разговора, и начать его должен был каудихо.

— Расскажи об Империи.

— О чем именно?

— Ты знаешь. Должен знать, что меня интересует.

— Хотелось бы еще знать, почему интересует, — проворчал Виэльди. — Я все делал, как ты велел: прислушивался к разговорам, задавал нужные вопросы, передавал ответы через наших торговцев-скотоводов. Но все это вслепую. А ведь я вроде как твой наследник… Разве я не должен понимать, что делаю и для чего?

— Хорошие слова, правильные, — усмехнулся отец и потер переносицу. — Не сомневайся, я все тебе объясню. Ты стал мужем и теперь имеешь право знать о делах и клана, и талмеридов. Но сначала ответь на вопрос.

— Ладно, — Виэльди пожал плечами. — Начать с наследника? — каудихо кивнул. — Ашезир вернулся год назад, но где он был до этого, держится в тайне. Хотя об этом тебе уже известно… Слухи о нем гуляют нехорошие: что он слаб телом, одержим какой-то хворью — иногда ни с того ни с сего начинает задыхаться, особенно по весне. Потому воин из него никудышный.

— Да, это я тоже знаю. Что-то новое есть?