Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Когда-то Ринцо сумел бы вписаться в суматоху, радостно и бездумно ощутить себя частью огромного, пульсирующего жизнью многоногого тела. По крайней мере, в юности ему это удавалось — даже несмотря на то, что он всегда предпочитал покой и одиночество. После праздников было даже приятнее возвращаться в тишину, в домашний уют и хозяйство.

Но сейчас он не мог сделать этого, как ни старался. Он мог лишь снова и снова возвращаться мыслями к Лауре, которая отказалась поехать с ними и расковыривает свои раны в Ариссиме. Ринцо столько раз нарывался на грубость, что отказался от попыток узнать её тайну, но легче не стало ни ей, ни ему.

«Почему ты мне больше не веришь, свет мой, несчастье моё? Почему больше не говоришь со мной?…»

Бессмысленные вопросы. Бессмысленная, детская обида.

Ринцо обнаружил, что уже пару минут изучает белые и лиловые орхидеи с пахучими лепестками. Давио остановил лошадь в стороне и терпеливо ждал, а леди Синна громко восхищалась размером цветов.

— Они невероятно большие! Из Минши, не так ли? А Ваша маска наверняка тоже оттуда, любезная? Могу я взглянуть?…

Бедная девушка, недоверчиво кусая губу, с поклоном протянула Синне маску цапли. Ринцо мельком подумал, что Лаура никогда не сумела бы вот так беседовать с простонародьем — так непринуждённо и неискренне.

— Я возьму две… Нет, три, — исправился он, вспомнив о Челле. Пусть тоже порадуется: Лаура и Синна наверняка извели её перепадами настроений… Челла любит цветы — особенно большие и яркие, как она сама. — Заверните, пожалуйста.

— Не оставляйте их по утрам на холоде, господин, — защебетала другая цветочница. — Они тепло очень любят… И не живут подолгу.

Что-то зловещее померещилось Ринцо в её словах и кривозубой улыбке. «Помешанный безумец», — упрекнул он себя и поскорее расплатился.

— Спасибо, эр Алья, — пропела леди Синна, поднося к лицу тонкие лепестки. — Но я хотела бы, чтобы Вы и для себя взяли… Здесь так чудесно, а Вы печалитесь.

— Я просто озабочен доставкой полотна, — пробормотал Ринцо. Звучало правдоподобно: толпа становилась всё гуще, и их телега уже вызвала чьё-то ворчание. — Вы, кстати, тоже ещё не видели картину? — как бы между прочим спросил он. Вдруг леди Синна, с её лисьей вкрадчивостью, сумела что-нибудь выведать?… Но она изящно качнула головой.

— О нет, ведь эра Алья никому не разрешила посмотреть… Даже Вам, — она помолчала. Ринцо чувствовал, как тонкие длинные пальцы давят ему на рукав. — Думаю, там изображена богиня Велго. Или, возможно, Совет Правителей, осенённый её покровительством… Наверное, таков был заказ?

— Лаура не берётся за подобное, — сказал Ринцо, тщетно пытаясь отвлечься от близости леди Синны и облака её духов. Ему вдруг остро захотелось, чтобы она бросила взбалмошные планы и уехала в Дорелию. Но в Дорелии сейчас война, и случится это нескоро… Жаль. Может быть, есть здравый смысл в протестах Лауры и пошлых намёках ира Пинто? Может быть, не стоит им больше жить под одной крышей… — Она считает глупой и помпезной такую живопись. Говорит, что ни ум, ни глаза не нужны для неё.

Синна коротко хмыкнула. Ринцо понял, что она уязвлена.

— А по-моему, обычный придворный сюжет для такого случая… У эры Альи чересчур возвышенные представления об этих вещах. Простите, конечно, если я говорю лишнее, но…

— Для Лауры это дело жизни, — перебил Ринцо. — Она бы не взялась за заказ, если бы не видела в нём ничего интересного… И не прятала бы работу, если бы не считала важной.

«По крайней мере, раньше», — горько добавил он про себя.

Они свернули на более широкую улицу. Здесь уже начиналось праздничное шествие. Камни мостовой подрагивали от гвалта, музыка играла сразу отовсюду, с верхних этажей горстями швыряли зерно и муку — ради богатства и изобилия… Напротив закрытой лавки появились лотки с миндалём и засахаренными лимонами. Всё чаще Ринцо замечал на прохожих подвески с крошечными весами — символом Велго Мудрейшей.

— А я-то думала, повсюду будут книги, — усмехнулась леди Синна, заметив группу студентов из виантской Академии. — Здесь праздник богини мудрости похож на наши чествования четырёх богов… Но куда масштабнее.

— О да, — рассеянно отозвался Ринцо. — Вы правы.

Какой-то костлявый мальчишка кинул в сотоварища лимонной кожурой, но попал на телегу с картиной. Испуганно ойкнул и юркнул в ближайший дворик.

— Убрать, — велел Ринцо, промокая платком влажный лоб. Не хватало ещё привезти во Дворец праздничное полотно, присыпанное мусором…