Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Гоннат всё ещё продолжал петушиться и явно хотел возразить, но осёкся. Меч пропал с рук волшебника. Как-то неприметно растаял, пока тот говорил. Ни вспышки, ни грома, ни мерцания вместо лезвия — совершенно не так, как ожидал бы Вилтор… Вообще ничего, кроме рукавов балахона.

— А… А назад? — взволнованно спросил Гоннат. Он даже не заметил, что его ножны уже развязаны и перекочевали в ручки колдуньи.

Волшебник на мгновение прикрыл глаза. В полумраке было видно, как напряглась и туго забилась синяя жилка у него на виске. Вилтор был в смятении: несколько раз он видел, как колдует Линтьель, и это всегда сопровождалось заклятиями, зельями, непонятными знаками на земле или стенах… Разве может всё быть так просто, одной силой воли?

Меч вырос из пустоты прямо у Вилтора на глазах — будто соткался из тысячи железных волокон. И даже сильнее засиял, хвастливо заострился; тусклое, старое казённое оружие, с которым годами обращались без всякого почтения, словно обрело настоящего хозяина. Такими блестящими и идеально заточенными бывают только личные мечи — те, которым иногда и имена дают, как людям…

— Можете сделать так же с моим? — услышал Вилтор свой голос. — Пожалуйста.

— Конечно, — сказала женщина, улыбаясь ещё слаще, совсем по-сахарному. От неё на Вилтора веяло не звёздно-зеркальным холодом, как было положено, а наоборот — корично-миндальным, обволакивающим теплом. — Но сначала — подарок для господина рыцаря. Чтобы он больше нас не боялся.

Она щёлкнула ноготком по чёрной коже; на ножнах вспыхнула и тут же погасла изящная белая завитушка — круг и несколько пересекающихся штрихов. У Вилтора возникло ощущение, что это нечто вроде личной подписи.

— Ровно один солнечный год любое оружие, которое Вы вложите в эти ножны, не будет знать поражений, — тихо пообещала она, возвращая ножны. Гоннат принял их с поклоном; Вилтор видел, что он смущён. — Но это не значит, что Вам можно меньше беречься. Вас самого я не сумею наделить такой надёжной защитой.

— И не надо, миледи… Я справлюсь сам.

— «Миледи», — фыркнул маг, берясь за следующий меч. Попутно он отхлебнул чего-то из фляжки на поясе и поморщился, как от боли; до Вилтора вдруг дошло, что он совсем обессилен. — Вот Тейор бы, наверное, не возражал против «милорда»…

— Я не леди, — ямочки на яблочно-розоватых щеках женщины обозначились с новой силой. — Можете звать меня просто Индрис. Уверена, что мы ещё встретимся с вами обоими… Скоро пригодится всё зачарованное оружие, как и другие сюрпризы для Хелт.

Нитлот недовольно цокнул языком. Он определённо не был настроен на такую откровенность с лишёнными Дара рубаками, но промолчал.

«Индрис», — повторил про себя Вилтор, засыпая в тот вечер. Не имя, а ломоть ароматного золотистого хлеба, только что отрезанный для праздничного стола, среди семейной болтовни, рядом с живой, смеющейся Дорой… Интересно, Отражения остановились во дворце? Если да, они и вправду могут встретиться…

Как мудро всё-таки поступил лорд Заэру, когда уговорил короля написать в Долину.

…— Ну и зачем ты обнадёжила этих мужланов? — кисло спросил Нитлот, как только они остались одни. Индрис пристально посмотрела на него.

— Беззеркальным нужна вера. Иначе страх их парализует. Им обоим сейчас тяжело, особенно пухлому мальчику… У него взгляд, как у всех перенёсших ту болезнь.

Про взгляд — очень верно. Нитлот, как любой маг на его месте, увидел в толстяке печать Хаоса, похожую на обугленную свежую рану. Такие остались на всех, кто пережил Чёрную Немочь.

— Нужна вера, даже если для неё нет оснований? — с трудом удерживаясь от нотаций, Нитлот заострил заклятием очередной двуручник. Тот вскроет теперь, точно мягкое масло, любую броню — не говоря уже о примитивных кольчугах альсунгцев… Но этого, Хаос видит, недостаточно. — Нас троих не хватит, чтобы принести хоть какую-то ощутимую пользу. Даже чары невидимости — отличный фокус для демонстрации перед беззеркальными, но на тысячи мечей сразу их не наложить… Разве ты не чувствуешь, что тащит за собой Хелт?…

— Чувствую. И знаю, что нас троих мало, — спокойно отозвалась Индрис. — Но им об этом знать необязательно… Вера нужна, действительно, даже если нет оснований. Особенно, если их нет. Всё-таки ты совсем не понимаешь беззеркальных.

«Довольно разумно, — без охоты признал Нитлот. Он смертельно устал и хотел в Долину — или в комнату: смотреть, как всё более бегло и вдохновенно строчит об Альене Соуш… — Так можно объяснить, допустим, эту нелепую веру в богов».