Кэтрин Эпплгейт - Последняя из рода [litres]

– Но, Гэмблер…

– Что, Бикс?

– Но я… я буду очень скучать по тебе. Ты мой друг.

По морде феливета невозможно прочитать эмоции, но я видела, что глаза Гэмблера влажные.

– Для меня честь это слышать.

– Тогда сделай мне только одно одолжение – продержись тут ещё немного.

Гэмблер промолчал в ответ. Возможно, он знал правду: у меня самой нет ни плана, ни надежды.

– Ты сделаешь это? – требовательно спросила я. – Ради меня?

Он опустил голову и долго молчал.

– Три дня, – наконец ответил он. – Я вынесу эту клетку всего три дня.

Утром я увидела, что Хара застилает одеяла, погружённая в свои мысли. Тоббл пытался ей помогать, если бы слово «помогать» означало «активно пытаться сделать хуже».

– Гэмблер расстроен, – сказала я.

Обернувшись, Тоббл посмотрел на феливета.

– Может, я смогу его развеселить, – предположил он. И улыбнулся мне. – Никогда не думал, что скажу такое, но я, кажется, очень привык к этой большой и взрослой кошечке. Для серьёзного хищника он не так уж и плох.

Я видела, как Тоббл вразвалочку пошёл к нему.

– Гэмблер говорит, что Мурдано понял, насколько полезным может оказаться даирн, когда он один и под его контролем.

Хара кивнула.

– И он, конечно, прав. Но я всё же не могу понять, почему Лука ничего не сказал про меня – про то, что я принадлежу роду Донати. Он взглянул на мой меч и, скорее всего, догадался, что он настоящий. И тем не менее ничего не сказал.

Мы сидели на краю кровати Хары.

– Я тоже на это обратила внимание, – заметила я.

– Я предполагаю, что план Луки – выкрасть меч и передать его отцу, – предположила она. – Фрэдоро Корпли – амбициозный полководец. Он бы с удовольствием отправился на север и возглавил войну против Дрейленда, реши это Мурдано. Если у Корпли будет Свет Недарры, люди потянутся за ним.

– Только из-за меча?

– Из-за этого меча, – ответила Хара, – Корпли мог бы стать вторым в Недарре после Мурдано. А Лука, таким образом, обошёл бы своего старшего брата, который является наследником земель и богатства.

– Ну и семейка, – пробубнила я.

– Это точно, – вздохнула Хара. – Вот и причина того, почему феливеты не доверяют людям. У людей непростые мысли, бесконечные жадность и амбиции, а также ненадёжная дружба.

Принесли утреннюю еду, и мы поели в полной тишине. Нам оставалось только ждать. Гэмблер дремал в лучах солнца, пока Тоббл сидел рядом, время от времени поглаживая шелковистую голову феливета.

Я смотрела, как в воздухе летала пыль. Слушала, как за окном воркуют голуби. Я ни о чём не думала. И вдруг меня осенило.

Проблеск надежды. Зачатки плана.

Люди лгут. И я вижу, когда они это делают.

Ни человек, ни феливет, ни раптидон, ни воббик, ни натайт или террамант не могут лгать в присутствии даирна.

Кроме, конечно же, самого даирна.

Через два дня меня снова повели к Мурдано.

Я сопротивлялась, объясняя это тем, что я слишком застенчива и хочу, чтобы со мной была Хара.

Солдаты Бледной стражи, вероятно, получили приказ хорошо обращаться со мной и ничем не расстраивать, поэтому они тут же позволили Харе пойти со мной. Мало того, они не обратили никакого внимания на воббика, который тоже к нам присоединился.

После долгого спуска по бесконечным ступеням и подобным лабиринту коридорам мы снова встретились с Мурдано.

– О, мой маленький даирн и её… сопровождение! – воскликнул Мурдано. – Тихо стойте в дальнем конце зала, пока я вас не позову.

Мы, как полагается, поклонились и отошли в дальний конец комнаты, встав за солдатами, которые стояли по стойке смирно и потому не могли нас рассмотреть. Несколько минут спустя, когда в комнату вошли советники Мурдано, я слегка толкнула Хару, чтобы она обратила на них внимание. Среди них был Лука. Мы надеялись его увидеть.

Прорицательница Арактик, войдя в зал, даже не посмотрела в нашу сторону. Её взгляд был прикован к Мурдано. Она была одета почти так же, как на церемонии, и казалась воплощением уверенности. Очевидно, теперь прорицательница ничего не боялась, ведь она думала, что Рыцарь Огня расправился с нами.

Хорошая новость. Но это только начало. План, разработанный совместно с Харой, Гэмблером и Тобблом, которые оказались на удивление хитрыми, когда сосредоточились, был рискованным и почти неосуществимым. В горле у меня пересохло, и я чувствовала, как у меня подгибаются колени.

Это вопрос жизни и смерти. Не только моей, но и жизни моих друзей. А ещё на волоске висели жизни других классов, которые хоть как-то могут встать у Мурдано на пути.