Кэтрин Эпплгейт - Говорящий кот Креншоу

Доктор Сандерсон:

Подумайте как следует, Дауд. Вы не знали где-то когда-то кого-нибудь по имени Гарви? Неужели не знали?

Элвуд П. Дауд:

Нет, доктор. Никого. Может, потому у меня с этим именем и было связано столько надежд.

У кота на доске для сёрфинга я заметил несколько странностей.

Странность номер один: это был кот на доске для сёрфинга.

Странность номер два: на нём была футболка. С надписью «КОШКИ РУЛЯТ, ПСЫ ОТСТОЙ».

Странность номер три: он держал сложенный зонтик, будто боялся промокнуть. Что, если задуматься, никак не вяжется с сёрфингом.

Странность номер четыре: больше никто на пляже, казалось, его не видел.

Кот поймал хорошую волну и плавно заскользил по ней. Но, приблизившись к берегу, он совершил ошибку: открыл зонт. Порыв ветра – и кот резко взмыл в небо, едва не врезавшись в чайку.

И даже чайка, казалось, не заметила его.

Кот проплыл надо мной по воздуху, как пушистый шарик. Я посмотрел прямо вверх. Он посмотрел прямо вниз. Он помахал.

Шерсть у кота была чёрно-белая, расцветкой напоминающая пингвина. Казалось, будто он нарядился в пушистый смокинг и направляется на какое-то важное мероприятие.

А ещё он выглядел ужасно знакомым.

– Креншоу, – прошептал я.

Я огляделся. Вокруг строили песчаные замки, и бросали фрисби, и гонялись за крабами. Но никто не смотрел на парящего в небе кота-сёрфера с зонтиком в лапах.

Я крепко зажмурился и досчитал до десяти. Медленно.

Я решил, что десяти секунд мне как раз хватит, чтобы перестать сходить с ума.

У меня слегка кружилась голова. Но такое иногда случается, когда я голоден. А я ничего не ел с завтрака.

Я открыл глаза и выдохнул от облегчения. Кот пропал. Небо было пустым и бесконечным.

Плюх. Зонт, как гигантский дротик, вонзился в песок в нескольких дюймах от моих ног.

Он был пластиковый, красно-жёлтый, с нарисованными улыбающимися мышками. На ручке восковыми мелками было написано: «Этот зонт – собственность Креншоу».

Я снова закрыл глаза и досчитал до десяти. А когда открыл, зонта не было и в помине. Как и кота.

Был конец июня, день стоял погожий и тёплый, но меня пробила дрожь.

Я почувствовал себя словно перед прыжком в глубокий бассейн.

То чувство, когда вот-вот окажешься в другом месте. Ты ещё в пути, но уже знаешь: обратной дороги нет.

Дело вот в чём: я не из тех ребят, кто заводит воображаемых друзей.

Серьёзно. Этой осенью я иду в пятый класс. Репутация чокнутого в моём возрасте ни к чему хорошему не приведёт.

Мне нравятся факты. Всегда нравились. Правда и только правда. Вроде того, что дважды два равно четыре. Или что брюссельская капуста на вкус как грязные носки после физры.

Ну ладно, может, второй факт – это всего лишь мнение. В любом случае, я никогда не пробовал грязных носков после физры, так что могу и ошибаться.

Факты важны для учёных, а я собираюсь стать учёным, когда вырасту. Больше всего мне нравятся факты о природе. Особенно те, услышав которые люди говорят: «Да ладно!» Например, факт, что гепард может бежать со скоростью семьдесят миль в час.

Или что таракан больше двух недель может прожить без головы.

Или что если разозлить рогатую ящерицу, она выстрелит кровью из глаз.

Я хочу быть зоологом – изучать животных. Пока не уверен, каких. Сейчас мне ужасно нравятся летучие мыши. Ещё мне нравятся гепарды и кошки, и собаки, и змеи, и крысы, и ламантины. Так что выбор большой.

Я и динозавров люблю, вот только они все повымирали. Какое-то время мы с моей подругой Марисоль хотели стать палеонтологами и искать окаменелые останки динозавров. Она даже зарывала в своей песочнице оставшиеся от ужина куриные кости, чтобы попрактиковаться в раскопках.

Этим летом мы с Марисоль начали подрабатывать, выгуливая собак. Иногда, гуляя с собаками, мы обмениваемся фактами о природе. Вчера Марисоль рассказала мне, что летучая мышь может съесть 1200 комаров за час.