Дмитрий Чудсков - Невская русалка

«Вы мне извольте не мешать.
Товарищ Боткин, поспешите
Их всех привить, прополощите
Хлоркой, что ли… Тут вам решать».
Старик взял шприц: «Вы уложите
Мне их, да лучше бы прижать».

Вдруг плеск. Выходят из воды
Два чёрных грациозных сфинкса.
«Ох, чуть не унесло нас в Финский, —
Послышалось из темноты. —
У вас тут музыка. Стравинский».
И лики дивной красоты

Одновременно повернули,
А лица вдоль разделены.
И все в испуге отшатнулись,
Когда с обратной стороны
Глазницы мёртвые сверкнули,
Где черепа обнажены 3 3 Имеются в виду с кульптуры метафизических сфинксов, созданные М. М. Шемякиным в 1994 году. Это памятник жертвам политических репрессий. Лица сфинксов рассечены по вертикали: одна половина — живое лицо, другая, обращённая в сторону «Крестов», — в виде черепа. .

«Всем здрасьте! Из каких провинций
К нам занесло таких гостей? —
Спросили лица из костей. —
«Друзья из дальних экспедиций
Собрались обижать людей?
Вновь смута в северной столице?

Пусть красота спасает мир,
Но что тут делает Дзержинский?
Ах, здесь осмотр медицинский?
Профессор, вы ему клистир,
Да что побольше. Исполинский.
Ишь конь в пальто. Ишь командир.

Ты как, скажи, здесь оказался,
Среди прекрасного, злодей?
Ворона в стае лебедей».
Но конь в пальто не испугался:
«ЧК всегда, ЧК везде…»
Тут сзади тихо лев подкрался

Да лапой по макушке — хлоп,
И грозный памятник свалился,
И вниз по спуску покатился,
Ступени не щадили лоб.
И всяк убийством насладился,
Когда колосс в волнах утоп.

Пришельцы вверх, на паутины —
Знать, страшно. Рассердился лев.
«Спасибо, брат», — одна из дев
Приятной улыбнулась половиной.
Пришельцы говорят: «Ваш гнев
Умерьте. Вы толкнули гражданина!

Как вы живёте? Всё не так.
Смотрите, эти забияки
Дискуссию к обычной драке
Свели. А нужно жить без драк.
Заменим ось, и скажет всякий:
«Какой я, право, был чудак».

Ось ваша проросла, поймите:
То вдруг как верба зацветёт,
То даст изгиб, упёршись в лёд,
А то нарост. А вы спешите
За ней. Не вы, она ведёт.
Друзья, не спорьте, замените.

А вот и первый звездолёт
Строителей с Альдебарана.
Они без всякого тарана…»
Но гневная толпа орёт:
«Нам прочат нового тирана!
Вам этот номер не пройдёт.

Мы здесь стоим не первый год».
Вмешался бюстик в пиджаке:
«У нас на сходке в ревкружке…»
«Да ладно, ясно… Врёт урод.
Что тут, дурак на дураке?»
«Людей дури, а мы народ

Другой. Уж мы народ бывалый».
С мечом, при шлеме и в броне,
Верхом на боевом коне
Явился всадник величавый,
Князь Невский: «Не впервой извне
К нам лезет враг, и бой кровавый

Нам не впервой. Скажи, Фике».
И вот идёт Екатерина,
Свита с нею. «От Берлина
И до земель, моей руке
Подвластных, всё одна доктрина —
Грабь. То ж и в вашем далеке.

У нас, конечно, кавардак,
Но по душе нам всё живое.
Нам нужно, чтоб не знать покоя,
Хоть и мечтать о нём. Вот так.
Себе оставьте неземное.
Не затевайте с нами драк.

Вторгаетесь?! Уже кружат
Тарелки ваши. Уж садится
На Стрелку ваша чудо-птица!
Опомнитесь. Вас сокрушат.
Вы мне в кунсткамере сгодиться
Можете». Спешат, спешат

По зову сфинкса стар и млад,
И слышится: «Пора бы к бою».
Сжал узловатою рукою
Бетонный воин автомат.
Вот полетели над Невою,
Сорвавшись с кружевных оград,

Горгоны с гадами в власах.
О ужас! Отражаясь в лужах,
Орлы со скипетрами кружат,
И чижик-пыжик, славный птах,
И тот средь них, и он был нужен,
И он врагу готовил крах.

И львы, и лошади без счёта
Летят по гулким мостовым.
Их не страшит морозный дым,
Им нипочём проделки чёрта.
Гранит и бронза — всё живым
Становится. Цари в ботфортах,

Златой Самсон верхом на льве,
Весь Петергоф на помощь мчится,
А в небе северной столицы
Тарелка вражеская. Две.
Да много их. Спешат спуститься.
По улицам и по Неве

Захватчики, плывут и едут,
Выпрыгивают из реки.
Одни проворны и легки,
А те грузны, на тачки лезут.
Все тащат лестницы, тюки.
Зверушка вроде муравьеда

Всё рыщет, нюхает, ворчит.
Мелькают хоботы, хвосты,
Хлопочут крылья с высоты,
От суеты в глазах рябит,
От разных форм, от пестроты.
Тут броневик стрелой летит.