Дмитрий Чудсков - Невская русалка

Но подожди, не приставай,
Тебе помыться б для начала.
И сам я, право, как мочало».
«Никита! Плащ-то подавай! —
Русалка с дуба прокричала. —
Ты обещал! И вилы доставай».

Будь ты русалка иль девица,
Слова «давай» и «обещал»
В ваш разговорник помещал
Всегда б на первые страницы.
Я недовольно пробурчал:
«Ей плащ подай, собаке мыться».

Опять забот скопилось много.
Поэта ноша нелегка.
Ещё тут всякая треска
Указывает мне дорогу.
Да и дорога не близка.
«Нил! Успокойся ты, ей-богу».

Цеплялась ночь за край небес,
Мелькали сонные аллеи.
Лес спал в объятиях Морфея,
Устав от давешних чудес.
Свою «Каризму» не жалея,
Я гнал дорогами и без.

Едва скользили вдоль дерев
Рассвета робкие пастели.
На заднем кресле спал в постели
Гроза чертей. Он, словно лев,
Рычал во сне. Мелькали ели.
Со мною рядом, присмирев

От скоростей и впечатлений,
Русалка куталась в плаще,
Когда какой-нибудь «Порше»
Выныривал, как привиденье,
И обгонял на вираже.
Я спрашивал: «Как впечатленья?»

Она так гордо говорит:
«Гони, поэт, свою карету.
Лети как птица — страха нету,
Когда пред нами чёрт дрожит.
А мне сподручней до рассвета,
Пока луч солнца не блестит,

Волну разрезать плавником.
Мне лучше в сумерках нырнуть,
В реке освоиться чуть-чуть».
Я говорю: «Уж за мостом.
Расслабься и о чём-нибудь
Поговори со мной другом».

«Ты сообщил своей невесте,
В какую ты влезаешь дрянь?»
«Ох, Руся, душу мне не рань,
Беда со связью в их поместье.
На языке моём лишь брань.
Звонил как проклятый… раз двести,

А всё вне доступа Зевотки».
«Ну, не кручинься ты о ней,
И будет утро мудреней.
Ложись поспать. Твоей молодке
Мы сообщим. Найдём, ей-ей,
В какой бы ни была слободке».

***

В верховьях сумрачной Невы,
Неподалёку от истоков,
Вблизи Ивановских порогов,
На край береговой канвы
Я нёс русалку вдоль потоков,
Ручьёв да зарослей травы.

На мшистый камень усадил,
На брёвнышко поодаль сев.
Она русалочий напев
Вдруг затянула. Нил завыл,
Она шепнула: «Ты мой лев.
Ах, каб не ты! Мой милый Нил».

И нежно обняла собаку.
«Ну всё… пора. Прощай, поэт.
Не знаю, свидимся иль нет.
Пиши, не лезь, однако, в драку.
Тебе в подмогу — лунный свет».
Нил заскулил. «Не надо плакать.

Пора». И сбросила свой плащ,
И позвала: «Ну, подойди».
Забилось сердце близ груди,
Был хладный поцелуй палящ.
(Ах, Люба, Люба, не суди…)
Скользнула. Чешуёй блестящ,

Хвост юркнул в ледяную реку,
А дале неизвестно мне,
Что было там, на глубине,
Какие таинства от веку
Творятся на холодном дне.
Петух тревожно «кукареку»

Горланить стал что было сил.
Осины, вздрогнув, с высоты
На воду тёмную листы
Стряхнули, ветер проскользил,
Где затревожились кусты,
Гром отдалённо пробасил,

Всё заскрипело, закачалось.
Стальною сделалась Нева —
Знать, беспокойная молва
Сквозь воды тёмные помчалась
По рукавам, на острова,
В гранит отчаянно стучалась,

Змеёй скользя вдоль всех притоков,
Шепталась возле бережков,
В лесах, где сонмы ручейков,
Дробятся, прыгая с порогов.

Ключи наружу выход ищут,
Затеяли свой перезвон
Да друг за дружкою вдогон
Петляют в камнях, корневищах.
Кто где наружу выйдет вон:
В полях, болотах, на кладбищах,

В колодцах. Кстати, об одном.
При нём сумела поселиться
Лягушка. По воду девица
Пришла, да зачерпни ведром.
Проказница и баловница
Ей на ладошку прыг прыжком.

«Ой! Шалунишка ты, лягушка».
А ей в ответ не «ква-ква-ква»,
А молвит русские слова:
«Ну… Да-да-да… ты тоже душка.
Мне некогда, меня братва
Прислала. Ты ль подружка

Никитки, с Питера поэта?
Ну что молчишь? Он твой жених?»
«Да… как бы…» — «Голосок твой тих.
Что, «как бы» в моде в это лето?
Короче, взялся он за стих
Опасный, раз в беде планета.

Ты присмотри, чтоб он в беду
Какую не попал бы сдуру.
Терзает пусть клавиатуру,
Но в поэтическом бреду
Чтобы не лез на амбразуру.
Поторопись. А я пойду.

Дел у меня тьма тьмущая.
Ступай, глазами-то не хлопай».
«Нет. Объяснись, а после топай.
Ишь, деловая, вездесущая.
Дела твои — знай только лопай
Без устали кровососущих.