Дмитрий Павлов - Потеха колдунов - Пробуждение

Дементий обнимал ноги отца, опустошенный и сникший, потерявший связь с реальностью.

– Разве не имел я права то же сделать с твоим отцом? Разве можешь ты мне чем-либо возразить?! – вдруг заорал королевич не своим голосом и ударил в стену кулаком.

После паузы он подошел к Дементию и прошептал:

– А не думал ли ты, что на Лысой горе на тебя девушку вывели, как дичь на охотника? Что играли с тобой в игры кошкины? Что был ты балаганным Петрушкой и прыгал, когда тебя дергали? Так скажи, зачем мне вассал, своей головы не имеющий? Молчишь?! Слушай же мою волю: ты покинешь королевство. Так как Владыкам придется отдать Боровицу, в ответ я заберу у тебя Кресты. Отца твоего погребу с почестями в родовом склепе Забугоровских, он был славным воином и хорошим человеком, с пониманием встретил свою судьбу.

Королевич посмотрел на Дементия уже спокойным взглядом и подытожил, чеканя каждое слово:

– Лен забираю, тебя прогоняю, твой род после тебя – проклинаю. Ты получил то, что хотел, рыцарь.

И Ляшко вышел из пыточной вместе со своими рындами.

***

Урчали дрова в печи, давно было за полночь, Марфа плакала, Митяй хлюпал носом. То, что он услышал, не укладывалось в голове. Как благородные помыслы могли привести к таким ужасным последствиям, а человек так быстро лишился всего, что имел и чем дорожил?

– В нашем мире все несправедливо, – прошептала вдова; ее голова лежала на плече Дементия. – Мало радости, много разочарования, весы судьбы раз за разом перевешивают в противоположную от счастья сторону. Мы живем на грязной, гадкой планете. Может, и правда ей давно пора куда-нибудь провалиться?!

Рыцарь ее погладил, но, ссутулившись, все так же смотрел на огонь.

Митяй осторожно поинтересовался:

– От кого же был ребенок?

Марфа рванулась дать ему подзатыльник, но он вовремя отбежал. Было жаль рыцаря, его отца и невесту, но он интуитивно чувствовал, что именно в ребенке все дело. Однако картинка никак не складывалась, и паренек снова спросил:

– Неужели девушка могла понести от чудовища? И ради ребенка пожертвовала собой?

– Она была его невестой! – возмущенно закричала их хозяйка.

Дементий примирительно ответил:

– Откуда мне знать? Может, и от чудовища, а может, и от человека. Недосуг мне было это выяснять, да и кого спрашивать: королевича, Роланда, Инока? Кто бы сказал правду? Кто ответил? Да и кому из них можно верить?

– А чудовище, что ты о нем думаешь? Оно могло быть связано с королевичем? Или Роландом?

Митяй жаждал раскрыть эти тайны. К его удивлению, рассказчик лишь пожал плечами.

– Ты будешь мстить? – не унимался пастух. Услышанное неожиданно придало ему воинственности, и он хотел убедиться, что Дементий так все не оставит. – Ведь у тебя отняли и отца, и имя, и замок, и землю. Ты же был владетелем, равным магнатам, твой род не менее древний, чем род Орловичей или Драгановичей, а из тебя сделали простого наемника!

– Разве месть вернет мне отца? – ответив вопросом на вопрос, рыцарь сжал правую ладонь. – Но одно я знаю: из прошлого рождается настоящее. Если бы не случилось того, что было, мы не сидели бы сейчас здесь, не говорили, не узнали друг друга, и не было бы нашей совместной истории. Ты предлагаешь мне выступить против целого королевства? Красивая сказка, достойная песен скальдов, если забыть простое правило: до короля дотронешься – и сам обожжёшься, и других спалишь. Потому я не знаю.

Дементий отстранил вдову и обхватил голову руками. Через некоторое время женщина снова вложила свою ладошку в ладонь рыцаря, уняла его судороги и прошептала:

– Бежать тебе надо из Княжего града, воин, и бежать быстро.

– Почему же, Марфа? Пригрелся я тут, трудно будет от тебя оторваться, – грустно пошутил тот.

– Раз на Вече чадь со старостами проголосовали за передачу княжения Ингвару, то он на днях, если не завтра, прибудет. Поговаривают, его войско недалече от города. Как бы худо тебе не сделали прежние соплеменники, – очень серьезно сказала женщина.

– И что же ты предлагаешь делать? Куда бежать? – не менее серьезно молвил рыцарь.

– Завтра зайду к одному знакомому, перемолвлюсь с ним о тебе, а там видно будет.

Старая ольха шелестела бирюзовой листвой. Рядом с ней Чара схватила Лохматика за власы и потащила в сторону луга. Домовенок отчаянно отбивался, но силы оказались неравны. Неожиданно порыв ветра подхватил Чару и Лохматика вверх. Оба перевернулись, испуганно забарахтались и позабыли друг о друге. Из воздушного завихрения выглянуло насмешливое лицо Стрыя.